Владивосток - Порт-Артур
Шрифт:
" Нет, не мальчик уже. Как не крути, а это поступок... Парень хочет сражаться за свою страну. Да, конечно... Кураж, юношеский задор, куда без этого... Но все-таки, не это главное... Господи, как же быстро они взрослеют? И как быстро пролетает жизнь... А пуля или осколок? Они ведь летят еще быстрее... Федорыч, а что тут поделаешь? Есть такая профессия - Родину защищать... Блин! А еще драть их в детстве надо. Как сидорову козу! Ух..."
Несмотря на всю отеческую злость, закипавшую в связи с явлением блудного отпрыска, и все вызванные этим неизбежные дополнительные проблемы, Петрович прекрасно понимал, что тот наверняка настоит на своем, и пойдет в море вместе
А ведь любопытно - если молодые люди бегут не ОТ войны, а НА войну - значит, они считают ее правильной, своей... Похоже, что и Вадик-то в Питере не зря хлеб с маслом ест. Да... Только, что же мне с этим всем СЕЙЧАС делать? Ох, грехи мои тяжкие...
– Николай, ты понимаешь, что то, что вы с ребятами сотворили, это ПО ЗАКОНУ - трибунал? Воинское преступление... Вас с позором вышвырнут из Корпуса. И вся ваша флотская карьера на этом закончится. Про то, что подобные выходки детушек ложатся пятном и на их родителей, даже не упоминаю. Я ведь не шучу, милый мой, это все очень серьезно...
– Ты нам ничего не писал. И на наши с мамой письма не отвечаешь...
– Прости. Но тут такая запара...
– Что?
– Война, Коля... Тут война. И она требует человека всего и целиком... Хотя, конечно, все равно я сильно виноват перед вами. Признаю...
– Пап, но мы ведь рапорта написали.
– Какие?
– С просьбой о переводе во Владивосток... Об отчислении даже, в нижних чинах пускай, но чтоб сюда, на ФЛОТ...
– Так... И что за рапорта?
– Два раза подавали, еще до курсовых экзаменов...
– И?
– Без последствий.
– И вы решили бежать?
– Мы третий раз написали. Чтоб их передали по начальству, когда мы тут уже будем. У тебя...
– Так... С этого места поподробнее. У кого рапорта? Когда передадут?
– У Коли Скрыдлова. А передаст, когда мы ему телеграмму пошлем.
– Послали уже?
– Нет еще... Завтра собирались...
– Фу-у-у...
– Руднев в серцах отер пот со лба. Отлегло. Значит, ситуацию еще можно успеть взять под контроль ...
– Вот что, добры молодцы. Завтра с утра отобьете телеграмму, чтобы дружок ваш не медля отнес сии рапорта в Зимний дворец. К секретарю Императора по военно-морским делам Михаилу Лаврентьевичу Банщикову.
– К самому Банщикову!
– Да. Не к царю же... Я Михаила Лаврентьевича предупрежу телеграммой. И после этого, чтобы ваш адмиральский племянничек сидел тише воды, ниже травы, и ни с кем об этом деле не распространялся. Понятно?
– Конечно. Сделаем.
– Не "сделаем", а сделаешь. Дружки твои до обеда на "губе" посидят. Можно подумать, что я так и кинусь с утра их персонами заниматься. Или ты думаешь, что у начальника эскадры крейсеров Владивостока нет более важных дел? А про нижние чины... Это хорошо, что вы к кубрику готовы. Правильно, стало быть, ситуацию понимаете...
Поздно вечером, когда отец и сын наговорившись укладывались спать, Николай Руднев задал отцу вопрос, который мучил его
– Пап, а кто такая "мадам Жужу"?
– Знаешь сынок, вот вернешься из своего первого боевого похода, тогда я тебе и расскажу. И даже покажу, пожалуй, что она такое... Может быть... А пока тебе это еще рановато, спи. Завтра буду вас, балбесов, от суда в Питере отмазывать, да навязывать командирам кораблей.
– А меня не надо навязывать, ладно?
– Что, ладно?
– Я только на "Варяг". Если хочешь, хоть кочегаром...
– Спи давй, кочегар. Толку то от тебя с лопатой. Мужики засмеют. Там у ребят бицепс помощней ноженки твоей. Флажки сигнальные в руках держать умеешь?
– Третий на курсе...
– Завтра и проверим. Все. Отбой! Спокойной ночи.
В самом конце июля во Владивосток прорвался "Аскольд". Его прихода ждали, но он все равно оказался громом среди ясного неба. Хорошо хоть, что дежуривший в эту ночь "Беспощадный" в последний момент отказался от торпедной атаки. Хотя вариант "своя своих непознаша" был весьма вероятен. Но с пятнадцати кабельтов в темноте почти безлунной ночи сигнальщик разглядел характерный силует атакуемого крейсера. Римский-Корсаков запросил позывные...
"Пятипапиросная пачка" на пару с "Новиком" накануне ночью выставили несколько минных банок на входном фарватере Пусана. После чего пути крейсеров разошлись: "Новик" побежал обратно в Артур, а крейсер Грамматчикова продолжил бег на север. Макарову позарез потребовались все три комплекта радиостанций Телефункена, которые вместо отрезанного Порт-Артура были переадресованы во Владивосток. "Аскольд" должен был их забрать.
Три... Увы, пока только три вместо десяти в первой партии поставки. Телефункен сорвал график! Но отнюдь не злонамеренно. Техника такого уровня была еще слишком сложной в изготовлении, а главное - в наладке.
По уверениям немцев станции эти давали возможность уверенной приемо-передачи на расстоянии до шестисот миль и даже больше. Однако Лейков, он же новоявленный Фридлендер, которому Петрович и поручил приемку аппаратов, пока готов был поручиться только за 350-400, и никак не более того. С этим нужно было что-то делать, и красноречивое молчание Петровича, принявшегося вдруг сосредоточенно чистить свой браунинг, послужило для меха "Варяга" хорошим стимулом к действию. Сейчас он, вместе с прибывшим по просьбе Руднева на "Аскольде" мичманом Ренгартеном, после подрыва "Победы" оказавшегося "безлошадным", увлеченно "колдовал" над этими, по его выражению "чудовищными, допотопными сооружениями", дабы попытаться выжать из хваленой германской техники все, что только было возможно при доступных подручных технических средствах.
Появление во Владивостоке Ивана Ивановича Ренгартена было вызвано тем, что Фридлендер помнил о той выдающейся роли, которую сыграл этот офицер в становлении радиодела в России в "нашем" мире, и в частности для развития морской радиоразведки перед Первой мировой войной. Сейчас молодому мичману предстояло в общении с новоявленным техническим гением узнать много нового и удивительного, а затем доставить в столицу секретный пакет с описаниями и схемами того, что надлежало применить германским инженерам в новой модели мощной телеграфной станции. В Гамбург кроме Ренгартена командировались и еще две известных персоны: Александр Степанович Попов и кавторанг Александр Адольфович Реммерт, которому Дубасов поручил создать и возглавить радиотехническую службу флота...