Владивосток. Страшная история случившаяся на улице Пекинской.Хайшенвей??? Haishenwai.Книга вторая
Шрифт:
– Да, мы боялись, что дворник нас поймает и поэтому убежали,-без всякого принуждения подтвердил слова дознавателя я, - Вовка побежал к Семеновскому ковшу, я к оврагу, а Сашка, по-моему, домой.
– Ну вот, - огорчился полицейский, - зачем ты начал говорить? Тебе еще нельзя! Ты забыл, о чем мы уговорились? Я говорю, а ты лишь киваешь!
Я лишь виновато вздохнул. Уговор был нарушен, но не по моей вине. Во время разговора мне показалось, что из-за портьеры, разделяющей гостиную и коридор, послышалось шипение, и донесся странный запах. Чтобы заглушить
– Так где вы были, пока дворник и соседки обсуждали нравы нынешней молодежи?
– Мы были… - от портьеры опять послышалось шипение, - мы были на крыше
– Это я понял, - терпеливо улыбнулся дознаватель, - ты мне расскажи, куда вы исчезли, и где были 10 минут.
– Мы зашли, - обреченно начал свой рассказ я, но шипение достигло крещендо, и тогда я решил солгать, - мы зашли за фанзу господина Мо и прятались там от дождя, надеясь, что Михаилу надоест нас ждать, и он уйдет.
– Ну, допустим, - Владимир Иванович надел пенсне и внимательно посмотрел на меня, - допустим, я тебе поверю. Однако Михаил не стоял на месте. Он обошел дом господина Мо со всех сторон, в надежде найти возвышение, чтобы подняться следом за вами. Но вас нигде не было. Как тебе такая версия?
– Я…Я не знаю. Мы прятались за фанзой.
– А вот твой друг, - полицейский опять заглянул в записи, - твой друг Александр, утверждает, что все десять минут вы находились внутри помещения, куда вас никто не приглашал. Вы открыли дверь сарайчика, который домовладелец именует фанзой, и вошли внутрь. Там с вами что-то произошло. Ну, будешь рассказывать?
– Я ничего не знаю, - слезы, которые я сдерживал последние пятнадцать минут и которых так стыдился, вдруг хлынули рекой, - Я…Мы…Мы прятались за фанзой!
– Стыдно, молодой человек!
– Владимир Иванович чуть повысил голос, - Я имею честь знать вашего батюшку! Он достойный человек и гражданин! В кого вы изволили таким уродиться?
Я молчал, потрясенно уставившись в фирменную пуговицу от кителя, которая блестела чуть ниже горла Владимира Ивановича. Я давно уже все бы рассказал, если бы не шипение.
Полицейский еще немного подождал, а потом с сожалением закончил свою обличительную речь.
– Ваш друг Александр оказался более честным мальчиком, но, к сожалению, он знает не все. В тот момент, когда вы вошли в последнюю из трех комнат, он искал запасной выход. Ну, сами дальше расскажите?
Я отрицательно покачал головой.
– Жаль, - мужчина поднялся, и оправил китель, - мне жаль, что у таких достойных родителей растет такой сын! Я ухожу, но хочу добавить вот что, ваш друг Владимир пропал. С понедельника его никто не видел. Мать воспитывает Владимира одна. Она целый день была на работе. Поэтому неизвестно возвращался ли Вова домой в течение дня. Но одна деталь наводит на мысль, что мальчик заходил домой.
– Какая?
– с надеждой прошептал я
– Ручка двери, за которой находится его квартира, была перемазана чем- то красным.
Последние слова донеслись до меня, как сквозь вату. Сознание мое помутилось, и спасительное беспамятство приняло меня в свои объятия. Последнее что я услышал, был вскрик мамы и ее голос, вопрошающий через слезы
– Вы уверены, что необходимо было рассказывать про…палец?
Ответ Владимира Ивановича я уже не услышал. В ушах у меня загудело, и я отключился полностью. Очнулся я только через две недели. Арина сказала, что у меня была горячка. Доктор даже боялся, что я не выживу. Однако все когда-то кончается и настал день, когда я очнулся полностью. Комнату, в которой я лежал, я узнал не сразу. Постепенно все события, предшествующие моей горячке, всплыли в памяти и выстроились как на парад. Вспомнив о Вовке, я застонал. Ко мне тут же подскочила мама и закричала.
– Петр, Аринка, идите сюда, Витенька очнулся!
С трудом подняв голову от подушки, я с интересом уставился на дверь. Ух, ты, Петр приехал!
Брат пах морем, костром и дальними дорогами. Оказывается, мама вызвала брата еще неделю назад телеграммой, а приехал он буквально вчера. И еще даже не успел прогуляться по родному городу.
– Витька, паршивец, что же ты мать так испугал?
– брат легонько взъерошил мои волосы, - дай хоть на тебя посмотрю! Мать вчера не разрешила. Врач сказал, что ты сильно ослаблен, и малейший микроб может опять тебя заставить заболеть.
– Ты, - я откашлялся, так как голос не желал меня слушаться, - ты, надолго?
– Нет, - брат засмеялся, - всего на три дня! Я выпросил у командования целую неделю, адмирал согласился с моей просьбой, но отпустил с большим трудом! Тебе лучше и поэтому я могу с чистым сердцем отправляться назад хоть сегодня!
– Сегодня?
– голос совсем сел и, чтобы выразить подступившие к горлу эмоции, я застучал в ярости кулаками по спинке кровати.
– Да, ладно, - брат схватил меня за ухо и изобразил пантомиму с откручиванием, - не боись! Сегодня не уеду! И завтра…тоже. Хочу, чтобы ты чуть пришел в себя и рассказал мне, что нового произошло в городе за время моего отсутствия. А если можно, то и…показал.
– Петька, - в комнату влетела Арина, - а давай я тебе покажу! Витя наверно еще долго будет болеть!
– Обязательно покажешь!
– Петр ласково погладил сестру, - а сейчас иди, ты еще мои подарки не видела! Я велел Марии распаковать чемоданы! Беги в папин кабинет. Подарки там.
Петр дождался пока Арина ушла, и только потом обратился ко мне.
– Витя, - брат перестал улыбаться и стало видно, что за его напускным весельем скрывается нешуточная тревога, - брат, ты можешь мне рассказать о том, что произошло?