Владлен Бахнов

Бахнов Владлен Ефимович

Евгений Винокуров

Отражение

Устав от мудрецов и балагуров, Я в зеркало взгляну средь бела дня, И в зеркале возникнет Винокуров Евгений. И воззрится на меня. Что ж он увидит? В двух шагах всего Стоит двойник, его подобье. Немного наклонясь, и исподлобья Разглядывает пристально его. И видит — рядом, в зеркале стоит Его оптическое отраженье, Уже не юноша, а все же не старик. Во взгляде отраженья напряженье. Куда ж направлен напряженный взор? Конечно, на того, кто, стоя рядом. Рассматривает пристально, в упор Свое подобье напряженным взглядом. Он смотрит на меня, Я на него Смотрю… И все… И больше ничего. Казалось бы. Но сколько в этом скрыто! Как мало прожито! Как много пережито!

Римма

Казакова

Каждому свое

Я такая простая девчонка. Озорная, шальная, ничья. Я свой парень. Но где-то и в чем-то Просто баба и женщина я. Ах, мужчины, вы сладкоречивы. Хоть и знаем мы вас наизусть. Но мы сами с усами, мужчины. Намотайте себе на ус! Вы привыкли мыслишкою тешиться. Все уверенней становясь. Что на ваших плечах все держится И все наши надежды на вас. Сами вы себе кажетесь сильными. Но, наивные мужички. Шевельните своими извилинами. Напрягите свои мозжечки: Ведь окончилась ваша эпоха И смешон этот гонор ваш. Хорошо это или плохо. Слабый пол — мы берем реванш! Поглядите вокруг себя во поле Или в городе наугад: Проглядели вы, братцы, прохлопали — И крутом уже матриархат. Вы не бойтесь матриархата. Сейте хлеб, обжигайте горшки. Но учтите, что ваша хата С краю. С краю! Вот так, мужики!

Юрий Левитанский

Киносон о зайце и охотнике,

который ходил в кино зайцем

Меж тем я решительно знаю

По прихоти сна моего.

Что я в этой пьесе играю.

Но только не помню кого.

Ю. Левитанский. «Сон о забытой роли»

Мне снился сон, загадочный и странный. Он был цветной и широкоэкранный. И снилось мне, что сплю я под сосной И сон смотрю, загадочный, цветной. Сон состоял из двух отдельных серий. Мне снилось, что я просто зайчик серый. А кто охотник? Кто судьба моя? Вы не поверите: охотник тоже я! Да. я один во сне играл две роли. Быть может, это не играло б роли. Но вот я, зайчик, вышел погулять, — А я, охотник, стал в себя стрелять! О, я был замечательный охотник. До молодой зайчатины охотник! И когда заяц на поляну вышел. Я из себя, как говорится, вышел. Не понимал я. что, стреляя дробью, Я самого себя сейчас угроблю. Но вот звучит ужасное «пих-пах» (А может быть, «пиф-паф»?). Но, не дослушав. Я падаю, разбрасывая уши. И зайчики кровавые в глазах… В груди моей безжалостный свинец. Прощайте, мои зайчики… Конец Первой Серии.

Павел Вегин

В дальнем плаванье

И вот я в летейские воды вхожу.

И вот я уже холодею.

Я голову, может, за прихоть сложу

Увидеть в лицо Лорелею.

…И в белую ночь ее вольных волос

Вошли мои пальцы, как кони в овес.

П. Вегин. «Лорелея»

Хочу Лорелею узреть наяву, От страсти своей изнываю! И вот я ныряю, и вот я плыву, И вот, наконец, доплываю. Катилась вода, светила звезда, И так Лорелея спросила: — Зачем, о поэт, вы приплыли сюда? И я ей ответил красиво: — Я в Лете холодной едва не простыл, Я чуть не утоп, когда к вам сюда плыл, Чтоб в белую ночь ваших вольных волос Вошли мои пальцы, как кони в овес! Услышав слова про коней и овес. Она не сдержала загадочных слез. — Как жаль. — ее дивные губы шепнули, — Как жаль, что вы не утонули!

Лев Халиф

Об осебяченной собаке

и особаченных стихах

…Собаки

Просто внешностью запаздывают.

А так они

Почти что люди.

Я пса.

Ей-богу б,

Осебячил, —

А что верней

Любви

Собачьей?!

Л. Халиф

Жил пес. Типичный сын собачий. И вот однажды. Веря в чудеса, Я пожалел его И осебячил. Облаго — детель — ствовал Пса! И начал пес Во всем Мне подражать, и само — учкою За две недели Так насобачился Стихи писать. Что вскоре Съел собаку В этом деле! Пес много Написал стихо — творений. Но так как Внешностью Он все же Запоздал, — Во избежанье Всяких Осло — жнений Я как свои Их относил В журнал. И

вот теперь В отместку за грехи Я сам не в силах Справиться С задачей И разо — браться. Где мои стихи, А где. Как говорится. Бред Соба — чий?!

Николай Глазков

Метровые стихи

Трамваи! Хотя и электромоторные,

Могли б они справиться? Разве трамваям

Развить было можно скорость метройную?

Куда им!

Н. Глазков. «Огромная экономия»

Я утверждаю, что метро Полезнее трамвая. И сочинять сегодня про Метро стихи желаю! Едва проснувшись поутру. Все москвичи спешат к метру. И ранней утренней порой Я тоже пользуюсь метрой. Пускай на улице жара — Не жарко мне внутри метра, А если холод на дворе — Совсем не холодно в метре! О нет, не описать пером. Как с детства я горжусь метром И как с далекой той поры Москвы не мыслю без метры! Так пусть растет число метров! Чем дальше в лес, тем больше дров!

Семен Кирсанов

Никудыки

С тихим смехом —

Навсегданьица!

Никударики летят.

С. Кирсанов. «Никударики»

Каждый вечер, взявшись за руки И прощальный бросив взгляд, С тихим смехом никударики К никомурикам летят. Ни в Европе, ни в Америке Не найти их — ведь живут Никомурики в Нигдерике, Где ничторики поют. В реках там есть ничемурики. Где ж еще им гнезда вить? Очень любят никомурики Ничемуриков ловить. Потому-то, взявшись за руки И прощальный бросив взгляд. С тихим смехом никударики К никомурикам летят. Я об этом с упоением Написал стихотворение. Но понять его никторики Не сумеет низачторики!

Белеет парус одинокий…

Литературные пародии 1947-1979

ОТ АВТОРА

Пародийный цикл «Белеет парус одинокий…» я начал писать давно. Первая из этих пародий была написана в 1947 году, а последняя — в декабре 1978-го.

Героями цикла «Белеет парус…» становились только такие поэты, которые, с моей точки зрения, имеют свой индивидуальный почерк и отличаются лица необщим выраженьем.

Любители поэзии хорошо знакомы с произведениями этих поэтов, что позволяет мне не предварять каждую пародию эпиграфом, как бы подсказывающим читателю, какие именно строки послужили поводом для данной литературной пародии.

Я вообще предпочитаю по возможности обходиться в пародиях без эпиграфа, потому что эпиграфы — вещь опасная и подчас оказываются смешнее самих пародий.

Подстрочник

В тумане моря белеет одинокий парус. Что он ищет в дальней стране? Что он покинул на родине? Волны бушуют и ветер свистит, А мачта скрипит и гнется. Он не ищет счастья. Он не от счастья удирает. Под ним светлая вода. Над ним золотое солнце, А он хочет плохой погоды. Как будто в бурях есть покой.

Александр Твардовский

Парус, парус…

Шел я, от ходьбы упарясь, По-пехотному, пешком. Шел и вдруг увидел парус Прямо в море голубом, А по совести признаться. Между нами говоря. Парус — он не станет, братцы. Даром по морю болтаться И белеть в тумане зря. Я до выдумки охочий. И подумал я тайком: Что он ищет днем и ночью И чего, промежду прочим. Кинул он в краю родном? Почему он все маячит. Все белеет над водой? Счастья ищет — не иначе. Вот так, думаю, задача, Елки-палки — лес густой! Ах ты, парус-парусище. Счастья ищешь?. Вот чудак! Присмотрелся: нет, не ищет. Показалось только так… Сел я. значит, на пригорке. Скрутку в палец толщиной Закурил я из махорки Для завесы дымовой, (В нашем деле, если горько. Если что-нибудь не так. Выручает нас махорка. Дело, стало быть, табак. Без махорки, как без рук. Как на празднике без брюк.) И меня от той махорки Осенило на пригорке: Хочет бури парус мой! Как сказал бы Вася Теркин: — Будто в бурях есть покой!