Владлен Бахнов
Шрифт:
С этими словами Федор Васильевич демонстративно вылил бутылку розового портвейна в цветочный горшок с фикусом и, хлопнув дверью, нетвердыми шагами направился к молочной. Он знал, где она находится, потому что рядом с ней принимали посуду.
…С этого дня Федор Васильевич ничего, кроме кефира, не признавал. А Павел, наоборот, забросил шашки и стал пить, стремительно наверстывая упущенное. Пока он не ведал, что ему причитаются какие-то там лимиты, он и жил спокойно, и беззаботно играл в настольные игры. А тут ему стало страшно, что его собственные лимиты, его кровные фонды могут пропасть так, задаром, — и это не давало ему покоя
Да, нет никакого лекарства от жадности. И куда смотрит медицина — неизвестно!
ЗИМНИЕ ЦВЕТЫ
Когда дул порывистый ветер, снег под фонарями проносился косыми прерывистыми шквалами. Когда ветер стихал, снежинки тоже притормаживали и падали плавно, медленно огибая выгнутые тюльпаны фонарей. Рогожин вышел из метро и сразу же увидел продававшую цветы женщину. И она сама, повязанная пуховым платком, и корзина, наполненная чахлыми букетиками с мимозой, — все было облеплено пушистым мокрым снегом. И может быть, от того, что Рогожину стало жаль этой женщины на морозном ветру и желтых букетиков, — он вдруг ни с того ни с сего неожиданно для себя купил обернутый целлофаном букетик, бережно отряхнул его перчаткой и сунул в необъятный портфель. Последний раз он покупал цветы лет десять назад, последний раз дарил их жене еще раньше. И теперь ему стало приятно думать, что вот сейчас он придет домой и не в День Восьмого марта, и не в день рождения, а просто так. в самый что ни на есть обыкновенный зимний день он. Петр Петрович Рогожин, подарит своей жене цветы! Как будто так у них заведено: просто дарить друг другу цветы… А почему бы и нет? Почему бы и вправду время от времени не приносить Татьяне цветы? Ведь он ее любит? Факт! Должно это чувство проявляться как-нибудь материально? Факт! А дети придут из школы — а на столе цветы… «Откуда цветы?» — «Папа принес», — скромно ответит жена, и Рогожин знал, что Татьяне это будет очень приятно. И, возможно, она не преминет сказать шестнадцатилетнему Николаше: — «Ничего, скоро и ты своей Нине цветы станешь дарить. Или уже даришь?..» А Николаша басовито ответит: «Ну ты и скажешь, мать! Нина — это пройденный этап…»А Ленка обязательно добавит: «Наш Николенька теперь по Насте вздыхает!..»
На душе у Петра Петровича было светло и покойно. Он прибавил шагу — до того ему хотелось поскорей отдать букет. — взбежал, не дожидаясь лифта, по лестнице и, занесенный снегом, вломился в квартиру. Жена пылесосила большую комнату. Гудение пылесоса заглушило шаги Рогожина, и, когда он, мокрый от снега, обнял Татьяну, та от неожиданности вскрикнула и уронила пылесос.
— Вот медведь! — сказала она в сердцах. — Сколько раз я просила не входить в пальто в комнату!
— Да брось ты, Танька, посмотри, что я тебе принес… — замок, как назло, не открывался, Рогожин тряс портфель, и крупные ошметки снега разлетались по комнате.
— Пойди сейчас же разденься! — прикрикнула жена. — Убираешь, убираешь, а они, как в берлогу, прямо в валенках лезут. Ты погляди, сколько снегу с тебя насыпалось!
Но тут наконец портфель открылся, и Рогожин торжественно извлек из него смятый букетик.
— Ты что это? — подозрительно спросила жена. — Опять премию отмечал?
— Да ничего я не отмечал. Просто купил тебе цветы. Шел по улице и купил.
— А откуда шел? Из сосисочной? — не унималась супруга.
— Ну почему из сосисочной? Почему ты сразу подозреваешь? Могу я тебе
— Можешь. Но не покупаешь. А ну-ка дыхни!
Рогожину это показалось чрезвычайно оскорбительным.
— Вот вечно ты так, — обиженно сказал он. — К тебе как лучше, а ты…
— Нет, ты дыхни, дыхни! И нечего мне зубы заговаривать. Я тут из последних сил выбиваюсь, а он с друзьями развлекается. На десятку выпил, на полтинник цветочками занюхал…
— Цветы, между прочим, стоят три рубля! — строго заметил Петр Петрович.
— Вот тебе и доказательство! — злорадно сказала жена. — Будь ты трезвый, ты б ни за что трешку на цветы не потратил. А если тебе охота приятное мне сделать, так купил бы новый веник…
Рогожин швырнул цветы в портфель и, непонятый, хлопнул дверью. В этот вечер он все-таки посетил сосисочную, хотя не до того, как жена сказала ему об этом, так после… И в стекляшке он тоже побывал — так что и насчет пропитой десятки жена в конечном итоге также оказалась права…
… А на следующий день, придя на службу, Рогожин раскрыл свой пухлый портфель и неожиданно обнаружил в нем сморщенный чахлый букетик. И так ему стало жаль и цветов, и себя, и Татьяну, что он тут же, подсев к телефону, набрал служебный номер жены и, едва услышав ее голос, сказал:
— Таня, ты извини меня. Это я. Я правда купил тебе вчера цветы. Я люблю тебя. Таня, правда.
— О, господи! — сказала жена. — Уже с утра пораньше стал набираться. И когда это только кончится?
Аккуратно опустив трубку на рычаг, она заплакала. А Рогожин словно на расстоянии почувствовал слезы жены и решил, что больше никогда не будет покупать никаких цветов. И так хватает сложностей в семейной жизни… Нанюхались!
В ЧАСЫ ДОСУГА
«Нет, что ни говори, а домашний бар — это не просто дань моде. Если хочешь знать, это еще очень важная вещь в морально-этическом плане! Да, да. и нечего ехидно улыбаться! Думала ли ты, что интеллигентному человеку как-то неловко ходить по сомнительным кафе и торопливо глотать свои два по сто! И полтора по сто не хочу! Это мое сугубо личное дело. Может, я сегодня хочу небольшую рюмочку коньяка или там стакан сухого грузинского — и все! И вот дома я открываю бар, наливаю на донышко бокала коньячок и, не спеша потягивая, листаю журналы, слежу за новинками литературы и техники или. на худой конец, просто думаю, размышляю…»
Все это я сто раз пытался втолковать моей жене. А я умею быть красноречивым. Так что в конце концов она согласилась. и мы приобрели бар — помесь тумбочки с комодом.
Я закупил полдюжины бутылок с яркими наклейками, а жена высокие стаканы для коктейлей и псевдохрустальные рюмки. Все это мы эффектно расставили в баре и пригласили гостей, моих сослуживцев. Все пришли с женами — Рататов, Хфедюлин, Топотков…
— Не хотите ли выпить чего-нибудь? — небрежно спросил я. — Коньяк? Джин? Виски?
Жена тоже вроде бы небрежно открыла дверцы бара, внутри автоматически зажглась лампочка, и бар осветился теплым призывным светом. Гости гикнули!
Ахнули по первой, по второй… А следует отметить, бар изнутри был облицован зеркалами. Бутылки многократно отражались в них. и это создавало приятную иллюзию, что бутылок там гораздо больше, чем на сеймом деле. И. конечно, в результате такого чисто оптического обмана гости не рассчитали и еще до конца вечера осушили все, что имелось в баре.