Владычица Эббона
Шрифт:
А сейчас… сейчас она плачет из-за меня.
Кулаки сами собой сжимаются в бессильной досаде. Не всё учёл. Не понял. Не сдержался. Обидел снова.
Позволить ей опять закрыться от меня? Неприемлемо.
Ноги уже сами собой несут к той, что непостижимым образом смогла пробраться мне под кожу, острой занозой засесть в мыслях, зацепить что-то настолько глубокое, что порой кажется, будто она мой воздух… или наваждение, болезнь, от которой уже не излечиться. Можно лишь смириться и принять. И заполучить, чтобы
Толкаю дверь. Тихо. Не спеша и не выдавая своё присутствие. Знаю, что не обрадуется.
Она стоит посреди разгромленной комнаты, спиной ко мне, опустив руки. Такая сильная и ранимая одновременно. Моя Аеталь.
Её плечи мелко вздрагивают от горьких рыданий. Эти тихие придушенные звуки что-то странное творят со мной, побуждая зверя выть и беситься внутри, скулить от чувства… вины, вынуждая вымаливать у НЕЁ прощение. И обнять, утешая свою несносную колючку, спрятать её от всего мира в своих руках, холя и лелея.
Застываю позади неё, пожирая взглядом, едва справляясь с потребностью прикоснуться и прижать к себе. Изящный изгиб спины под белой тонкой рубашкой тут же становится напряжённым, а плечи Талли каменеют. Почувствовала.
– Выслушаешь? – спрашиваю тихо.
Оборачивается она очень медленно, сдерживаясь, заплаканные глаза грозно вспыхивают яростью, маняще-пухлые губы кривятся в злой гримасе. А я, даже сейчас, не могу не любоваться столь прекрасным и совершенным созданием. Каждым её движением, исполненным опасной грации и женственной силы.
А в следующий миг моя королева наносит удар. Мощно, не щадя. Но так ожидаемо. Я без труда увожу силовую волну в сторону, ловлю на щит огненный снаряд... и устремляюсь к ней. Пора ломать броню.
Талли
Взломал мою защиту. Опять вломился, несмотря на все дополнительные заклинания, которые я добавила в охранный контур. И плевать он хотел на то, что я не желаю его видеть! Плевать он хотел на мои чувства и желания! Ненавижу! Как же я его ненавижу!
Все мои эмоции, не растраченные на погром комнаты, выплёскиваются в исполненной ярости атаке, в огненном вихре заклинаний, в попытке достать проклятого оборотня. Уязвить… Сделать больно! Прогнать наконец прочь!
Но Синн ловко блокирует каждый мой удар, неумолимо приближаясь, сминая напрочь мои щиты, вторгаясь в личное пространство, вынуждая в конце концов перейти на рукопашную. Но только для того, чтобы уже через секунду я оказалась стиснута в стальных объятиях с заведённым назад руками и с его лапищей в моих волосах на затылке.
– Отпусти меня, – шиплю в почти животной ярости.
– Не могу, – хрипит он, притягивая мою голову к своему плечу. – О чём угодно проси, но не об этом.
– Псих! – всхлипываю зло, едва справляясь
– Не верю, маленькая, – шепчет, гладя меня по голове. Прижимается губами к макушке. – Твоё тело говорит мне совсем другое. И пока я нужен тебе, прогнать от себя не сможешь.
– Не нужен! – упрямо шиплю сквозь зубы. – Видеть тебя даже не хочу. А тело врёт! Это всё твои штучки. Манипулятор бесов!
– Ш-ш-ш, колючка. Не плачь.
– Я не плачу!!! – гаркаю взбешённо, предпринимая новую попытку вырваться. Но кто бы мне позволил? Только и получается, отстраниться немного, чтобы со злостью взглянуть в его лицо. – Не дождёшься!!!
– Конечно, – он со странной нежностью обхватывает ладонью мою щёку и стирает большим пальцем следы слёз, показывая, что знает обо мне всю правду.
Смотрит в глаза, прожигая тёмным взглядом, исполненным какой-то почти одержимости. Животной, пугающей, и… подкупающей. Улыбается криво, сокрушённо даже.
– Прости, Талли. Я сожалею, что причинил тебе боль, что заставил чувствовать себя лишённой свободы. И прости за то, что наговорил тебе сегодня.
– Что? – я недоверчиво, щурюсь всматриваясь в кипящую сталь его глаз. Неужели Синн действительно сейчас искренне передо мной извиняется? Это настолько неожиданно, что я даже немного теряюсь. Выдыхаю рвано: – Ты ожидаешь, что я сейчас вся растаю и забуду обо всём?
Нет, он правда думает, что достаточно с покаянным видом извиниться и всё решится? Что исчезнет всё, что между нами стоит? Что я поведусь на эту навязанную ласку, даже если быть в его руках мне до мурашек и замирающего сердца хорошо?
– Нет, не ожидаю. Но я надеюсь, что ты позволишь мне загладить свою вину перед тобой, – вкрадчиво произносит мужчина, склоняясь к моему лицу. И глупое сердце опять сбоит от одной только мысли о том, как сладко будет, если он меня снова поцелует.
– Не надо ничего заглаживать, – отчаянно пытаюсь я удержать оборонные укрепления. – То, что случилось сегодня… Я действительно не просчитала все последствия. Поддалась…
Он внезапно накрывает пальцем мои губы, прерывая на полуслове.
– Я не должен был разговаривать с тобой таким тоном, да ещё при Сандере. Признаю, что повёл себя излишне резко и грубо, Талли. Прости за это. Ты очень много значишь для меня, девочка. Я не хочу тебя потерять, – произносит он, прислоняясь своим лбом к моему, и каждым словом пробивая новую брешь в возведённой мною стене. – Я должен был учесть, как сильно ты переутомляешься сейчас, и насколько поменялась твоя жизнь за этот месяц. Я искренне восхищён тем, как ты справляешься. И очень хочу помочь тебе. Позволишь?