Владычица Жемчужины

Ссылка на карту № 1 —_map1.jpg

Ссылка на карту № 2 —_map2.jpg

— …и

черная химера говорит русалке: «За то, что ты меня разозлила, я вырву твое сердце и засуну в глотку». А русалка отвечает: «Звучит заманчиво, но дело в том, что я вегетарианка!»

Саракконы засмеялись. Шутка была непристойной, ну и что с того? После многодневного путешествия корабль «Омалу» наконец приближался к порту Селиокко на южном континенте. От лааги воздух в трюме стал густым и сладковатым. Впередсмотрящий прокричал долгожданное «Земля!», матросы тут же вскочили на ноги и помчались вверх по лестнице. Но вот судно внезапно накренилось, и моряки приуныли. Матросов швырнуло на полированную деревянную переборку. Очнувшись, они почувствовали, что корабль выровнялся. Все понимали, что начинается шторм, потому что нарастающее волнение моря ощущалось даже в трюме.

Капитан стоял посреди палубы, его глаза слезились от сильного ветра. Как и все саракконы, он был высоким, стройным, с обветренным, цвета спелого граната лицом. Один глаз слегка косил — в дни бурной юности моряк получил удар багром. О происхождении капитана можно было судить по окладистой черной бороде, унизанной резными шариками из голубого нефрита, серебряными кубиками и полосатыми ракушками. Он носил легкую юбку в складку и калдею — широкий пояс из сушеных водорослей, украшенный многочисленными узлами, которые обозначали его социальный статус и происхождение. Увидев поднимающихся по лестнице матросов, капитан знаком велел им разойтись по местам. По завываниям ветра он уже понял, что должно случиться, и отдал команду впередсмотрящему. Мельком взглянув на северо-восток, капитан убедился, что его догадка верна. Шторм в очередной раз напоминал, насколько беспочвенны и жалки эгоистичные притязания саракконов.

Как и большинство саракконских кораблей, «Омалу» был изящным трехмачтовым бригом, однако сейчас, наполненный до краев бесценным грузом, он стал менее маневренным и более подверженным капризам природы. К тому же мокрый снег, облепивший снасти и такелаж, грозил оборвать паруса. Опытный и далеко не глупый капитан очень переживал из-за груза и особенно из-за одной его части. Не хотелось брать это на борт, но так решил Ориениад, верховный совет саракконов, оставалось только повиноваться.

Последний зимний шторм трепал «Омалу» — корабль накренился, огромная свинцового цвета волна залила шпигаты и затопила палубу. Следующая волна, еще больше и страшнее, сбила с ног двух матросов и впередсмотрящего, потащив их по накренившейся палубе. Завывающий ветер легко заглушил жалобные крики и швырнул людей за борт, в дикое беснующееся море.

Второй помощник капитана, отвечающий за припасы, легкомысленно рванулся спасать несчастных. Капитан, боясь потерять в море Крови четвертого члена команды, вовремя схватил его за шиворот, крепко прижал к себе, а затем отпустил, велев покрепче привязать такелаж к корме.

Стараясь не думать об ужасной трагедии, капитан приказал штурману взять курс на запад. Кормчий и его первый помощник осторожно передвигались по палубе, погружаясь по голень в бурную воду.

От сильного напряжения казалось, что ожили причудливые татуировки, украшавшие бритые макушки и тела моряков.

Вот капитан ухватился за бизань-мачту, и помощник непонимающе посмотрел на командира.

— Ты поможешь поднять все паруса, — пытался перекричать рев ветра капитан.

— Все паруса? — На бледном, изможденном лице первого помощника отразился ужас. — Тогда нас точно опрокинет. — Он с опаской взглянул на гроты, которые под тяжестью мокрого снега едва не падали с колец. — Паруса лучше вообще убрать.

— Нас зальет, и все погибнут.

— Значит, нужно спешить в Аксис Тэр.

— Мы движемся на запад, так же как и шторм.

— Но ведь Аксис Тэр не на западе. Мы попадем туда, лишь если…

Капитан уже снимал такелаж с латунных опор.

— На всех парусах мы сможем обогнать шторм.

Однако первый помощник продолжал упорствовать.

— Это верное самоубийство! — кричал он, стряхивая пену с треугольной бородки.

Капитан схватил его за полы поношенного жилета из тисненой кожи и швырнул к мачте.

— Послушай, наш единственный шанс — обогнуть мыс Кривого Меридиана там, где море Крови впадает в Светящееся море. Только так мы сможем спасти корабль!

— Спасти? — в ужасе вскричал первый помощник. — Ни один саракконский корабль не заплывал в ту часть Светящегося моря, и ты знаешь почему! По легенде…

Огромная волна окатила «Омалу». Корабль предательски накренился, зачерпнув еще больше воды. Увидев, что штурман едва справляется с румпелем, капитан послал ему на помощь второго помощника. Только вдвоем им удалось сдвинуть румпель; со страшным скрипом судно выровнялось, а резной нос повернулся на запад.

— На суеверия нет времени, — сурово сказал капитан первому помощнику. На густой бороде кормчего виднелись следы соленой воды и слюны. Серебристые подвески тускло поблескивали. — Нужно спасать собственную жизнь!

— Не собственную, а жизнь нашей пассажирки! — прокричал в ответ первый помощник. — Женщина на корабле приносит несчастье!

— Сказал же — хватит суеверий! — Капитан ударил помощника в висок. — Ты впервые плывешь с нами. На борту «Омалу» мое слово — закон. — В руке капитана появился кинжал с отделанной шагреневой кожей рукоятью. — Поднимай все паруса, быстро! — Кончик кинжала царапнул шею первого помощника. — Иначе, клянусь сочными губами Яхэ, я перережу тебе горло.

Первый помощник бросился к мачте, успев окинуть капитана мрачным взглядом. Однако работали он и остальные моряки быстро и слаженно, мускулы бугрились, тяжелые сапоги упирались в накренившуюся палубу. Несмотря на шторм, саракконы упрямо и настойчиво проделали одинаковые операции на трех мачтах «Омалу». Вот подняты все паруса, и корабль понесся вперед со скоростью в’орнновского звездолета. «Омалу» летел, подгоняемый порывами ветра, и казалось, что корпус судна едва касается воды.

Волны перестали заливать палубу, и с правого борта можно было разглядеть усеянную скалами косу, которую называли мысом Кривого Меридиана. За ним простиралось не нанесенное на саракконские карты Светящееся море. Капитан заметил страх в глазах первого помощника, но летящий за ними шторм был ужаснее неизвестности, ибо нес верную смерть. Что бы ни говорилось в легендах, назад пути не было; малейшее промедление — и им конец.

Капитан шагнул к корме и поднялся по скользкому трапу к кабине штурмана, с трудом удерживающего дрожащий румпель.