Владыка Севера
Шрифт:
Они снова отошли. Джерин потягивал эль, наблюдая за обсуждением. Похоже, Отари с Раткисом придерживались одного мнения, а Вачо и Хилмик — другого. Он их не слышал, но по жестикуляции совещавшихся было видно, как разделились их голоса.
Наконец, довольно угрюмые, бароны вернулись. Отари заговорил за всех:
— Хорошо, лорд принц. Мы вместе с вами принесем эту клятву. Если, несмотря ни на что, мы не достигнем единого мнения, то решим наш спор так, как вы предлагали. Короче говоря, мы согласны со всеми вашими предложениями,
— Нет, мы с ними не согласны, — гневно заявил Хилмик Бочарные Ножки. — Но мы их принимаем. Либо так, либо нам придется воевать с вами, а наши шансы на выигрыш не слишком-то велики, даже если Араджис придет нам на помощь.
— Вы правы, — согласился Джерин. — Ваши шансы невелики. Давайте же поклянемся прямо сейчас, в присутствии наших людей.
По виду Вачо и Хилмика можно было предположить, что они с удовольствием отложили бы эту процедуру на неопределенное время, если бы сумели найти для того достаточно весомые аргументы. Но Раткис Бронзолитейщик сказал;
— Так будет лучше всего. Да и у наших вассалов не возникнет сомнений по поводу нашего соглашения.
— Абсолютно с тобой согласен, — сказал Джерин. «Кроме того, вам самим будет потом сложнее преступить эту клятву. Ваши же собственные люди призовут вас к ответу, если вы на это решитесь», — добавил он мысленно.
Когда два колеблющихся барона, наконец, кивнули, Дарен сказал:
— Я тоже принесу эту клятву. Если это поместье станет моим, я должен сам отвечать за все, что его касается.
— Прекрасная мысль, — согласился Джерин, и вассалы Рикольфа тоже издали возгласы одобрения.
В глубине души Джерин сомневался, так ли уж это прекрасно. Не является ли жест сына знаком, что он, став здесь господином, примется игнорировать волю отца? Дарен как раз в том возрасте, когда так и поступают. К тому же его мать, чью кровь он унаследовал наряду с отцовской, всегда без оглядки следовала своим порывам, касалось ли дело побега из родительского дома с Джерином или побега от него самого несколько лет спустя. Проявится ли кровь Элис в Дарене? И если да, то что Лису с этим делать?
На этот вопрос он ответил быстро: ничего. Это была его мысль — привезти сюда Дарена, чтобы во всем разобраться. Теперь остается лишь ждать последствий, какими бы они ни оказались.
Он поднялся. Дарен тоже, а за ним и четыре главных вассала Рикольфа. Джерин надеялся, что кто-то из них, возможно Отари, любивший себя послушать, объяснит застывшим в ожидании воинам, что сейчас произойдет, и в итоге все будет выглядеть так, будто идея скрепить соглашение клятвой исходит по большей части от них, а не от заезжего лорда.
Но Отари и его приятели стояли и молчали, предоставив все объяснения Лису. Он набрал в грудь воздуху и постарался сделать, что мог.
— Клятвой, которая сейчас здесь прозвучит, мы собираемся скрепить наше решение принять любое суждение прозорливого бога
Он подождал, не последует ли возражений. От его собственных людей или от тех, кто находился в зависимости от четверки баронов. Ничего не услышав, Лис сказал:
— Тогда я начну. — Он повернулся к Дарену и баронам Рикольфа. — Повторяйте каждую фразу клятвы за мной. Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем…
— Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем… — вторили ему Отари, Раткис, Вачо, Хилмик и Дарен.
Он внимательно слушал, все ли произносят слова клятвы в точности. Если кто-нибудь что-нибудь скажет не так, у людей появится повод усомниться в действенности всей процедуры в целом, чего ему очень бы не хотелось.
Но все шло вроде бы гладко, а он со своей стороны постарался сделать клятву как можно более понятной и категоричной. Вачо, Хилмик и даже Отари начали нервно поеживаться по мере того, как суровые условия соглашения одно за другим слетали с его языка. Зато Дарен принял клятву без колебаний. Как и Раткис Бронзолитейщик. Лис был уверен в честности Раткиса. Если же все обстояло иначе, то столь искусное и бесстыдное лицемерие делало этого вассала Рикольфа смертельно опасным врагом.
В конце концов, Лис истощился и уже не знал, чем бы еще припугнуть четверых баронов, дабы отвратить их от малейших попыток потом отказаться от собственных слов.
— Да будет так, — закончил он, и они с явным облегчением повторили:
— Да будет так.
Клятва скрепила договоренность. Остальное было в руках принесших ее мужчин и прозорливого бога.
Восемь колесниц, дребезжа, продвигались по узкой дороге, проходившей через странный жутковатый лес, окружавший небольшую долину, где с храмом Байтона по соседству приютился городок Айкос. В одной из них ехали Джерин, Дарен и Вэн. Еще в трех следовали их вассалы. Отари, Вачо, Раткис и Хилмик возглавляли экипажи своих колесниц.
— Никогда не ездил к Сивилле. Ни разу за всю мою жизнь, — сказал Хилмик Бочарные Ножки непривычно тихим голосом, косясь по сторонам. — Это там не… Нет, не может быть. — Он покачал головой, сам не веря в вероятность того, что ему почудилось в чаще.
Джерин уже не раз проезжал по этому загадочному лесу, но и он держался настороже. Здесь никогда нельзя было знать наверняка, что ты видишь или слышишь или что видит и слышит тебя. Иногда возникало такое чувство, что лучше этого и не знать.