Владыка Севера
Шрифт:
Когда вождь трокмуа услышал, как Лис назвал богиню гради по имени, его вытянутое в последнее время лицо сделалось еще печальнее. Но Джерину было на это плевать. В нем горело лихорадочное желание бросить вызов. Возможно, поэтому он перестал следить за своей речью, как часто бывает с охваченными лихорадкой людьми. Но и на это ему тоже было плевать. Он хотел одного — нанести гради ответный удар. Любым способом, и их богам тоже.
— И как ты собираешься помешать им распространить свое могущество? — спросил Адиатанус. Он тоже стоял рядом с огнем и все тянулся
— Конечно, проигрывает, — ответил Джерин. — Если он настолько глуп, что намеревается ударить в лоб. Боги сильнее людей и видят дальше, но это еще не означает, что они умнее.
— Не нужно большого ума, чтобы раздавить таракана, — парировал Адиатанус. — А ты для богов не лучше таракана, Лис. Ты для них лорд Джерин Жук, принц тараканов.
— Несомненно, — сказал Джерин, раздражая Адиатануса уже тем, что сам ни в какую не желал раздражаться. — Но, если я сумею сделать так, что другие боги разозлятся на тех, которых почитают гради, и если я сумею направить их гнев в нужное русло…
Слушая себя, он отстраненно оценивал степень собственного безрассудства. Играть с ядовитыми змеями, даже с теми, про которых рассказывал Вэн, и то куда безопасней, чем связываться с богами. Но если он не получит поддержки со стороны своих богов, то гради и их мрачные божества безраздельно воцарятся в северных землях. Он был уверен, что так все и будет, он чувствовал это нутром.
— И каких же богов ты собираешься вызвать? — В голосе Адиатануса слышались одновременно и нетерпение, и тревога. — Что касается наших, то они не станут воевать с богами гради. Мы уже это поняли, к нашему горю. А как обстоят дела с вашими элабонскими божествами?
— Я не знаю, — ответил Лис.
Не знал он и еще много чего. Его, например, мучил вопрос, сумеет ли он вообще привлечь внимание отца Даяуса к делам материального мира. А, впрочем, почему бы и нет? Ведь глава элабонского пантеона поглотил запах множества жирных костей, сжигаемых у его алтарей на протяжении долгого, очень долгого времени. Так может теперь он отплатит добром за добро? Джерин на это очень надеялся, пока не увидел, как Волдар печется о гради. И с тех пор для него не стало покоя.
— Твое «не знаю» вселяет не слишком большие надежды, — заметил Адиатанус.
— Не могу с тобой не согласиться, — ответил Джерин. — Вообще-то я не собираюсь взывать к элабонским богам, чтобы настраивать их против богинь и богов гради. Есть один иноземный бог, с которым я уже имел дело прежде…
Он внезапно умолк. Адиатанус это заметил.
— Расскажи-ка мне поподробнее, — потребовал трокмэ. — Что это за иноземное божество, а? Какой силой оно обладает?
— Маврикс — это ситонийский бог вина, поэзии, плодородия и красоты, — пояснил Лис неохотно. — Вместе с Байтоном он когда-то загнал чудовищ обратно в подземные пещеры, откуда их выпустило землетрясение.
— И вправду могущественный
— Именно то же сказал мне и Дивисьякус, — сказал Джерин. — Это было тогда, когда ты впервые принес мне через него вассальную присягу.
Адиатанус кивнул, ничуть не смутившись. Тогда он был напуган до такой степени, что подчинился и поклялся в верности. То же самое происходит с ним и сейчас, его страшат гради. Но когда опасность минует, он вполне может исподволь в одностороннем порядке освободить себя от своих обязательств, как сделал это десятилетие назад.
Однако было одно обстоятельство, о котором Лис умолчал. Он рассматривал перспективу вызвать Маврикса на помощь с тем же энтузиазмом, с каким приветствовал бы операцию по извлечению наконечника стрелы из собственного плеча. И то и другое — лишь болезненная необходимость, с упором на боль. Лис никогда не ладил с Мавриксом. Он не то что бы убедил ситонийского бога избавить землю от чудовищ, а скорей хитростью вынудил его это сделать. Маврикс с той же радостью избавился бы от него самого, а может, и с большей.
Один раз ему удалось избежать гнева Маврикса, во второй раз он сумел его обхитрить. Сможет ли он проделать что-то подобное снова? Сам же сказал, что человек может быть умней бога. Теперь появился шанс это доказать… если шанс этот не равен нулю.
Адиатанусу между тем пришел в голову еще один интересный вопрос.
— А твой ситонийский бог и вправду настолько силен, чтобы противостоять… этой богине? — Он по-прежнему избегал называть Волдар по имени. — Она — не какое-нибудь там чудовище, хотя и похожа на них.
— Этого я тоже не знаю, — сказал Джерин. — Все, что я могу, — это попытаться проверить. — Он поднял руку. — И я знаю, каков будет твой следующий вопрос. Что мы станем делать, если Маврикс окажется недостаточно сильным?
Он не ответил на свой же вопрос. Нарочно не стал отвечать. Наконец Адиатанус не выдержал:
— Ну и что же мы будем делать?
— Спрыгнем с утеса, полагаю, — ответил Джерин. — Пока у меня нет лучших идей. А у тебя?
К его удивлению, вождь трокмуа спросил о другом:
— А ты что, теперь уведешь всех своих южан обратно в свои владения?
— Ничего другого я делать с ними не собирался, — признал Джерин. — Не думаю, что ты захочешь терпеть их присутствие у себя… они ведь все-таки элабонцы. Не думаю также, что ты захочешь кормить их дольше необходимого. Или я ошибаюсь?
Адиатанус заколебался, но наконец, со стыдливой улыбочкой произнес:
— Я был бы не прочь, если бы ты оставил тут пару сотен солдат для наблюдения за рекой Вениен. И с наказом сражаться на моей стороне в случае, если гради решат перебраться на этот берег. Правда, Лис, я даже прошу тебя об этом, как твой вассал.