Владыка времени
Шрифт:
И тут же вспомнил слова диггера о назгулах в проклятых туннелях. А что, похоже. Особенно на взгляд толкиенутого: мертвые, страшные и в черном… Неужели… как его там звали – Силыч, что ли – добрался аж досюда? Немудрено, что он рехнулся. Мысли метались в голове, а Глеб стоял, скорее реагируя на происходящее, чем веря в него.
И тут ближайший из нападающих замахнулся саблей. Она, может, и заржавела и притупилась от долгого хранения в подземелье, но все равно была смертоносной.
Как завороженный, Глеб смотрел, как сабля, описывая смертельную
В этот момент Северин дернул друга за рукав, таща прочь.
– Отступаем! Ну что же ты стоишь! Бежим к коридору! Там они не смогут нападать всем скопом, как-нибудь отобьемся.
Только сейчас к Глебу вернулась способность двигаться.
Вместе с Северином он бегом отступил к узкому коридору и наконец сам выстрелил. Выстрел глухо бахнул в тишине полутемного зала. Кажется, Глеб куда-то попал, но это не остановило движения противника.
«Ну конечно, – подумал он, – они и так мертвы, что им лишняя пуля».
– Северин, – окликнул он друга, – Целься в голову.
Они оба прицелились. Выстрелы прозвучали синхронно, и один из наступающих тяжело упал на пол.
Так, хорошо. Но недостаточно – врагов все еще слишком много.
Глеб снова прицелился. Где-то на границах сознания фоновой мыслью мелькнуло понимание странности всего происходящего: мог ли он, Глеб, хотя бы представить себе, что будет отбиваться от наступающих, мертвых уже не одну сотню лет. Ситуация казалась настолько абсурдной, что о ней лучше было не думать – на всякий случай, чтобы не сойти с ума, не впасть в безумие, как несчастный диггер. Сейчас становилось понятно, что он только чудом остался в живых.
Еще один нападающий упал. Но в темноте зала, где словно клубилась тьма, возникали новые и новые силуэты.
Сколько же их тут! Враги были слишком близко. Глеб стрелял и стрелял, но пули не всегда попадали в цель: мертвые оказались неожиданно проворны.
Глеб покосился на хмурого Северина. Похоже, на этот раз они проиграли.
И в этот момент друг вдруг сделал то, чего Глеб никак не ожидал: рванувшись вперед, он выхватил бердыш у одного из только что поверженных Глебом противников и принялся размахивать им, рубя во все стороны.
Северин вертелся волчком, щедро рассыпая направо и налево удары. Ближайшие к нему опричники падали, как скошенная трава – кого-то он перерубал пополам, кому-то отсекал руку.
Глеб никогда не видел, чтобы кто-нибудь бился так яростно. Скорость и точность движений друга казались фантастическими. Сейчас перед ним был не привычный, спокойный и молчаливый Северин, а идеальная машина, созданная для убийства.
Только теперь Глеб наконец понял, что друг говорил об охватывающей его ярости. Это было действительно страшно, но… как не мог не признать Глеб, очень своевременно.
За спиной послышались быстрые шаги.
Глеб обернулся, выцеливая нового противника, и увидел Александру.
– Что ты здесь делаешь? – зло спросил он и отвернулся, чтобы выстрелить в одного из окружающих Северина врагов.
– Я
Ага, заметила опричников.
Глеб только вздохнул. Девчонки, даже самые лучшие, все-таки не заслуживают доверия. Вот пожалуйста: прибежала в самую гущу боя. А здесь, между прочим, не игрушки, не Динкина компьютерная игра, где всегда можно перезагрузиться и вернуться к предыдущему сохранению. Здесь все на самом деле. Настоящая опасность и настоящая смерть.
– Уходи, – бросил он ей через плечо. – Здесь тебе не игротека.
Но тут же забыл об Александре. Пока он отвлекался на девушку, положение ухудшилось. Северина взяли в кольцо. Причем враги действовали слаженно и уже наловчились уклоняться от его бердыша. А один из них незаметно для Северина заходил ему за спину.
– Берегись! – закричал Глеб.
Северин не услышал.
Глеб до крови закусил губу. Здесь нужен точный выстрел. Малейший просчет, и пуля вместо врага попадет в друга.
«Расслабься, представь, что ты в тире», – велел он себе.
Евгений Михайлович сам учил Глеба стрелять. «Не нервничай, иначе никогда не попадешь в цель, – бывало, повторял он. – Настоящий стрелок абсолютно спокоен. Всегда, что бы ни происходило».
Вот и сейчас Глеб усилием воли оключился от страшной картины боя и расслабил руку. Есть только он и его мишень. Между ними – невидимая нить. Палец мягко лежит на курке, пистолет – продолжение руки. Легкий щелчок, отдача…
Получилось! Опричник, уже занесший над Северином саблю, покачнулся и упал: пуля вошла ему точно в лоб.
Рядом что-то грохнуло.
Глеб с удивлением обернулся и увидел, что, пока он выцеливал противника Северина, к нему самому подобрался опричник, и Александра, ни слова не говоря, подобрала где-то увесистый кусок каменной плиты и теперь, держа его двумя руками (и как только подняла?!), обрушила на голову нападавшего.
– Ну ты даешь! – выдохнул Глеб.
Все-таки Александра – необыкновенная девушка. Никаких криков, истерик при виде оживших мертвецов. Саша была сосредоточенна и спокойна, словно находилась в библиотеке. Только лихорадочно-яркий блеск глаз и едва подрагивающие руки выдавали глубокое волнение.
– А ты отлично стреляешь, – отозвалась девушка. – Не прогоняй меня. Ну пожалуйста. Я могу помочь. А Дина и Кирилл там в безопасности…
Глеб чувствовал: прогонять Александру нельзя. Она смотрела на него так умоляюще. Ясно же: только прогони – и она обидится. Смертельно. На всю жизнь.
И он махнул рукой:
– Ладно уж, оставайся. Только никуда не суйся. Стой за моей спиной. Договорились?
Саша с готовностью кивнула, и Глеб вернулся к стрельбе.
Он расстрелял все патроны, и большую часть – с пользой, но если бы не Северин, то вряд ли бы им удалось выжить. Северин сражался, как смерч, и не остановился, пока вокруг него не осталось только крошево тел. Только тогда он словно очнулся и с ужасом огляделся вокруг.