Владыка времени
Шрифт:
– Сегодня у тебя легкий день, – объявила Светлана, усаживаясь напротив своего ученика.
Они сидели в маленьком учебном классе: удобные мягкие кресла, стол с двумя соединенными в сеть компьютерами. Мягкие, но яркие тона, спокойный свет… Комфортная рабочая обстановка в лучшем ее проявлении. И сама Светлана – скорее не учитель, а партнер, деловая дама. Очень красивая, с креативной ассиметричной стрижкой, всегда в костюмах, но не скучных офисных, а тоже необычных. Глеб любил разглядывать ее кольца, хотя обычно женские украшения проходили мимо его внимания. Но тут нельзя было не заметить смелое сочетание золота и серебра, а то и вовсе черный металл,
– Ты помнишь, для какой цели мы все здесь собрались? – спросила Светлана, пока Глеб исподволь разглядывал ее и думал о том, как мало они похожи с Ольгой, а ведь каждая красива по-своему… Только от холодной красоты Светланы его сердце не вздрагивало, он оценивал ее, словно произведение чистого искусства, которое невозможно не оценить всякому, обладающему художественным вкусом.
– Да, конечно, – Глеб сморгнул и мысленно подобрался. – Мы здесь для того, чтобы стать профессиональной и слаженной группой, способной выполнять ответственные задания.
Светлана кивнула.
– А зачем все это? – задала она новый вопрос.
Зачем? Странный вопрос. Разве они не обсуждали это уже много раз – и со Светланой, и с директором, Евгением Михайловичем. К чему тратить время на бесполезные вопросы, когда можно было бы, скажем, встретиться с Ольгой… У них ведь не так много дней в запасе.
Глеб вспомнил, как солнечный луч скользит по ее солнечным волосам, как девушка улыбается и смотрит на него…
Нет, не нужно сейчас думать об этом!
– Затем, чтобы мы могли помочь нашей стране выйти из затянувшегося кризиса и завоевать лидирующее положение в мире, – ответил он. – Мы должны находить и извлекать из небытия вещи, наделенные силой.
Светлана глубоко вздохнула и наклонилась чуть ближе к Глебу, обдав его новой волной ладана и ромашки.
– Глеб, все, что ты говоришь, – правильно, – с сожалением произнесла она, – но ты сегодня все утро думаешь о чем-то другом. Я не вижу в тебе искренности. Глеб, еще не поздно. Если ты хочешь отказаться от своей миссии – ты волен идти. Понимаешь, ты ничем нам не обязан, ты совершенно свободный человек.
– Но… Как же я могу уйти? А группа?
Светлана задумчиво покачала головой.
– Если с нашим делом не будут все твои мысли, если ты не станешь стремиться к поставленной цели, твое присутствие как главы группы принесет только вред, а не пользу, разве ты не понимаешь?
Глеб, безусловно, понимал. Как понимал и то, сколько сил, времени и искреннего участия на него потрачено. Здесь, в школе, с самого первого дня с ним беседовали и к нему прислушивались. Здесь его научили быть сильным и способным постоять за себя. Для него сделали так много, что для благодарности не хватит целой жизни. И, самое главное, ему дали цель. Настоящую значимую цель, ради которой и стоило жить.
Образ смеющейся девушки с глазами цвета безоблачного неба растаял, потесненный более важными задачами. Теперь Глеб действительно сосредоточился.
– Простите и давайте начнем занятие. То, к чему мы готовимся, – действительно самое важное для меня дело, – ответил он.
– Ну что же, перейдем к тестам, – просто сказала она.
И Глеб был благодарен ей за то, что она не стала распространяться, говоря о том, что вот наконец он собрался, не стала разводить демагогию или требовать от него слов, подтверждающих фанатичную преданность делу.
Компьютер был уже
Как поступить в том или ином случае. Как подобрать нужный шифр и код. Что делать, если твой товарищ ранен. Как вести себя в случае, если вас завалило. Как поступить, если ваше прикрытие было раскрыто невольными свидетелями.
Глеб уже проходил подобные тесты. Каждый раз они были новыми и требовали большого напряжения. Особенно он не любил ситуацию с появлением свидетелей. Здесь требовалось, в зависимости от обстановки, принять мгновенное решение. Порой решение, так сказать, не слишком популярное.
В это время у Александры тоже был свой урок. Профессор Олег Семенович, очень забавный старичок со старомодной бородкой, всегда очень галантный и предупредительный, настоящий джентльмен, таких сейчас, наверное, больше не осталось, беседовал с ней о книгах.
– Моя милая Сашенька, только взгляните, что я вам принес, – говорил он, извлекая из своей потрепанной сумки сверток.
Александра бережно приняла его из рук учителя и, положив на стол, аккуратно развернула бумагу.
Внутри, как и ожидалось, обнаружилась книга. У нее был красный переплет с выполненной золотым тиснением надписью на французском.
Девушка осторожно открыла книгу, медленно пролистала ее, прислушалась к шелесту страниц, наклонившись, понюхала бумагу.
– Басни Лафонтена. Первое прижизненное издание знаменитого художника Густава Доре. Тысяча восемьсот шестьдесят восьмой год. Оригинальный издательский переплет, тройной золотой обрез. Состояние отличное, однако в середине книги не хватает двух парных гравюр. Книга хранилась, скорее всего, в частной коллекции, однажды была реставрирована на профессиональном уровне.
Олег Семенович довольно закивал, и его жидкая бородка смешно затряслась.
– Ну с этим все просто. А извольте, милая Сашенька, взглянуть вот на это, – профессор быстро убрал Лафонтена в сверток и поместил его обратно в свой портфель, а взамен вытащил другой сверток.
Раскрыв его, девушка обнаружила книгу в самодельном бумажном переплете.
Над ней Александра просидела дольше.
– О, это очень ценная вещь, – наконец, сказала она. – Так называемое «Учительское Евангелие». Под поздним переплетом середины девятнадцатого века скрывается подлинное издание тысяча пятьсот шестьдесят девятого года. Одно из тиража, отпечатанного Иваном Федоровым в Литве, в Заблудове. Это первое Евангелие, изданное на территории Литвы. Титульный лист отсутствует, однако имеется предисловие. Отпечатано «в лист». Пронумеровано триста девяносто девять листов, в то время как всего в книге их четыреста восемь. Бумага с разными водяными знаками, польско-литовского происхождения. До настоящего времени сохранилось сорок четыре экземпляра такого Евангелия. Данное одно время принадлежало некоему Семиону Барыжину, о чем свидетельствуют буквы, по одной нанесенные в правых верхних углах страниц книги. Пролистав ее, можно прочесть надпись, датирующуюся, судя по особенностям орфографии, серединой девятнадцатого века: «Книга сия принадлежит рабу Господа Семиону Барыжину». Очевидно, владелец являлся купцом. Реставрация и переплетные работы осуществлены, скорее всего, в его время.