Владыка Зла
Шрифт:
Высокий мужчина с крысиной улыбкой, аккуратно зачёсанными назад волосами и выразительным лицом со скрытой неприязнью взирал на «родственника».
Кобылий едва сдерживался, чтобы не поморщить свой горбатый нос и не скривить гримасу отвращения на лице при виде своего брата-близнеца.
Тоскливий неприязненно поморщился, но, перед тем, как повернуться к брату, он сумел натянуть на лицо равнодушное выражение.
— Кобылий, брат, подумай сам, что я буду делать в этом богом забытом захолустье?
Брат, а по совместительству, один из сильнейших магов империи, скрестил руки на груди,
— Тоскливий, нам известны твои… — Замешкался Кобылий, кидая взгляд на необъятный живот своего брата. — Гмм, таланты. Ты вполне можешь использовать местных себе на благо.
Брать рекрутов из местных… Тоскливий не был военным человеком и понятия не имел о военном деле, уделяя всё внимание собственным порокам, поэтому максимум, что он мог сделать с серьёзностью — это взять себе понравившихся девок из местных в рабыни, оставив сбор мужчин в армию вместе с повышенными налогами на откуп подчиненным солдатам.
Человеческие девушки совсем не были ценителями больших мужчин, в отличие от его любимых эльфиек, которые всегда смотрели на него весьма… Сейчас не время было думать о любимых рабынях, которых ему даже не позволили с собой взять. Подумала свинья в человеческом обличии, не иначе, чем чудом и угрожающим присутствием дражайшего родственника давя свои животные позывы.
Северные земли считались дикими и мало чем могли похвастать, за исключением живущих впроголодь своей основной массой людей и собираемых с них налогов. Разве что этими алхимическими штучками, что так понравились военным и изрядным количеством различных магических тварей, на вроде Йети, коих имперцы стали видеть на гладиаторской арене с того момента, как захватили эти земли. Гигансткие монстры понравились народу и прекрасно удовлетворяли потребности публики в крови и насилии.
— Но… — Тоскливий уже собирался возразить брату, что есть много кандидатов и получше него, сына высокородного аристократичного дома, для роли выжимающего из захваченых земель все соки губернатора захолустья у черта на куличиках.
— С тобой отправится две манипулы принцип в качестве гарнизона, а также центурион Максимус. Этого вполне хватит, чтобы держать варваров под контролем. — Сказал как отрезал Кобылий, попросту игнорируя любые попытки брата скинуть с себя подобную ответственность.
Тоскливий тяжело вздохнул. Ну, в принципе, это более-менее опытные солдаты, по крайней мере, ему вполне могли дать гастат — легионеров, только прошедших подготовку. Правда, кто такой Максимус, толком он не знает, и чем он лучше остальных центурионов, командующих манипулами — тоже. Итого, чуть более двухсот пятидесяти человек для личной стражи, также под его командованием окажутся все местные солдаты и стражники. В принципе, не так уж и плохо. Достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности, но Тоскливию не нравилась сама мысль отправляться куда-то далеко на север, покидая солнечные земли империи.
— И выбора у меня нет…
Но Кобылий просто проигнорировал это замечание, как и все прочие попытки братца отвертеться.
— А еще я отправлю с тобой трёх наших смотрителей. На первое время. Главная среди них — Роза, можешь обращаться к ней за советом, она мудрая женщина. Эти магические
Просто прекрасно. Ему еще и воевать с магическими созданиями придется. Вот она, взрослая жизнь, полная ответственности…
Ну, собственно, всё так, как я и думал.
Листая небольшую детскую книжку, что принесла мне Кельда, я обнаружил алфавит из тридцати шести букв. Система гласных и согласных присутствует. В простой детской книжке нашлись новые знания в виде нескольких дополнительных, незнакомых мне букв. Конечно, я подозревал о их существовании, но смутно. Читать я точно смогу, по крайней мере, по слогам. А вот с письмом чуть хуже. Как слышу, так и пишу. Но, порой, в написании буква может отражать другой звук. Много тут зависит от того, в какой последовательности расположены буквы. И еще имеет место быть исключениям и другим правилам грамотности местного языка, о которых не знала Кельда.
Девочка уже покинула место моего обитания. До сих пор не желаю называть обветшалый дом со множеством трещин в стенах своим домом. Я достоин куда большего, чем едва держащаяся халупа с дырявой крышей. Но сейчас имеем то, что имеем. Когда-то, а именно, совсем недавно, где-то около семи лет назад, до Катаклизма, к магам относились совершенно по-другому. Они были уважаемы обществом и считались самыми мудрыми и умными людьми на свете. Но, после катастрофы на соседних землях, люди стали недоверять магам и опасаться магии, а также всего, что с ней связано.
Была ночь, но я продолжал запоминать буквы и слова, пытаясь как можно больше и глубже вникнуть в письменность. Когда это необходимо, то язык сам собой запоминается крайне быстро. Да и для моего разума не было проблемой написать парочку слов на снегу. Но, увы, сейчас уже была глубокая ночь, за окном можно было разглядеть цветные колпаки гномов, что бегали далеко в лесу. Они, подобно огонькам, слегка поблескивали при свете луны. Я же использовал магию, создав в руке пламя, дабы освещать себе дом для чтения.
Была глубокая ночь, самое время, чтобы ложиться спать.
Это был долгий день, к счастью, никто из жителей не подходил ко мне познакомиться. Если от взрослых я еще мог склонить голову, пряча глаза, то вот от ребёнка моего роста такой фокус не сработает. К моему счастью, у Кельды было не особо много друзей, по крайней мере, за день пребывания с ней я ни одного не увидел. Оно и к лучшему.
Но, чую, сожженная мною деревня еще даст о себе знать. Конечно, мало кто заподозрит в маленьком ведьмачке, смертельно опасное чудовище, устроившее резню в целой деревне, сожжа последнюю дотла магическим огнём. Да и времена сейчас не самые прогрессивные, люди еще узнать должны о происшествии, а выживших, скорей всего, не было. Да и кому будет интересна одинокая деревня в самой глуши? Поэтому тут двойственная ситуация, возможно, кто-то догадается о связи между нечистью, поселившейся рядом с городом и сгоревшей в паре десятков километров деревней. А может, до самого лета о вызженной деревне никто и не узнает.