Владыки времени
Шрифт:
Учёные пришли к выводу, что Эдит никогда не сможет узнать, в чём, собственно, заключалась связанная с ней проблема.
Совещание закончилось единодушным решением сделать всё так, что, когда Эдит проснётся, она будет считать себя абсолютно свободной…
Она лежала на траве. Травинки касались её лица и пальцев. Свежий запах приятно щекотал ноздри.
Эдит открыла глаза и приподняла голову.
Самый настоящий лес. Вспомнив случившееся, она торопливо стала подниматься и увидела, как какое-то небольшое коричневое животное
Футах в пятнадцати от себя Эдит заметила гиганта, который, заметив, что она проснулась, тоже стал подниматься на ноги. Он двигался очень медленно, как бы в полусне.
Всё ещё не рассеялся туман, хотя солнце стояло высоко. Справа через кустарник и редкие деревья был виден большой серовато-зелёный холм. Слева почва опускалась ниже, и туман, сгущавшийся там, был гораздо плотнее. В сотне ярдов было почти ничего не видно.
Почти ничего. С трудом, но всё же можно было различить контуры здания.
Эдит не стала задерживать на нём взгляда. Она пристально посмотрела на великана и спросила:
— Где мы?
Шалил не торопился с ответом. Ему было трудно поверить, что она интуитивно не знала этого сама. То, что она обладала такой огромной властью и при этом не знала элементарных вещей, просто не стыковалось одно с другим.
И всё же она продолжала стоять в ожидании ответа. Он почувствовал её тревогу и сделал вывод, что, судя по всему, рассуждения его коллег были правильными. Они решили, что её мотивация зиждется на каких-то подсознательных импульсах и давно забытых воспоминаниях, каждое из которых физически обладает такой же прочностью, как и стержень из самой твёрдой стали. Всю свою жизнь она подчинялась правилам, а её поведение в немалой степени было обусловлено критериями группового мышления.
Школа, а затем колледж были первыми нормами, которым она подчинялась, и в тот период её действия находились под контролем родителей. Во многом эти нормы никогда не подвергались сомнению.
Шалил отметил в её сознании мысль о том, что каким-то образом миллионы людей так и не получили высшего образования. Его это поразило, и всё же в силу тех или иных причин так оно и было.
Таким образом, в области развития своей личности Эдит намного превосходила среднего человека. И всё же в колледже, когда она впервые вышла из-под непосредственного контроля своих родителей, она быстро примкнула к движению нонконформизма. Какими бы ни были личные мотивы других сторонников этого движения, для Эдит это была глубокая внутренняя потребность.
Таким образом, это было началом отклонения от нормы, которое в дальнейшем сказалось на её поведении. Продолжая рассуждать, Шалил пришёл к выводу, что, являясь личностью, борющейся против невидимых уз, опутывавших её, Эдит также приложила силы, чтобы вернуться к своим внутренним ценностям. Продолжение учёбы, различные места работы, местожительства, друзья противоположного пола — всё это создавало немыслимую путаницу, и разобраться, что именно в этом хаосе представляло истинную цель, было невозможно.
Задача усложнялась и тем, что все её поступки модифицировались бесчисленным
Шалил был обескуражен тем, что был не в состоянии найти хоть одну отправную точку, которая тут же не включала механизм цепной реакции проявления приобретённых навыков и поведенческих стереотипов. Остальные учёные полагали, что рано или поздно что-нибудь действительно важное выйдет из подсознания на уровень осознанного, и у них не было сомнений, что Шалилу удастся это заметить. В противном случае, то есть если ему это не удастся, он должен был дезинтегрировать её и собрать новый консилиум.
Вероятность потерпеть неудачу так быстро беспокоила Шалила. Выигрывая время, он произнёс:
— Это Сад кристаллов девяносто третьего века. Здесь, в самой девственной части природы нашей планеты, закопаны кристаллы, за которыми наблюдают и ухаживают хранители-учёные.
Шалил решил, что решением проблемы может быть постоянное давление речевым потоком, которое заставит её проявлять один за другим бесчисленные стереотипы, уже известные им, пока наконец он не узнает тот единственный. После этого с помощью кристалла он лишит её тот немыслимой власти, которой кристалл наделил её.
Шалил сознавал, что его главной задачей было не допустить её возвращения в свою эпоху. Поскольку он знал, что ей для этого нужно было всего лишь подумать об этом в позитивном плане, его задачей было держать её в напряжении, заставить постоянно нервничать и испытывать неуверенность.
Шалил понял, что его тревога телепатически передалась остальным учёным, которые после недолгого совещания передали ему свои рекомендации:
«Постарайся отвлечь её внимание, позволив ей одержать маленькие победы, и пусть она считает их твоим подарком».
Идея была заманчивой, и Шалил немедленно принялся за её осуществление.
14
В отеле Харкдэйла наступило следующее утро. Мардж Эйкенс спустилась вниз. Мешки под её глазами выдавали бессонную ночь. Не останавливаясь, она машинально прошла в зал заседаний. Свет там был погашен, шторы опущены, и царивший в зале полумрак только усугубил её состояние.
Чувствуя, как ноёт сердце, она повернулась, чтобы выйти, и увидела рядом с собой какого-то мужчину. От неожиданности у неё ёкнуло сердце.
Дежурный администратор Дерек Слейд был как всегда безукоризненно одет по последней нью-йоркской моде.
— Мадам, — учтиво произнёс он.
Он продолжал говорить, но чтобы понять, что он от неё хочет, ей потребовалось взять себя в руки и сосредоточиться. Дерек говорил, что узнал в ней женщину, которая накануне вечером прошла в этот зал вместе с пятью Сетами Митчеллами.
Куда исчезли, спрашивал Дерек, и где сейчас находятся четыре женатых Сета? Судя по записям портье из ночной смены, их жёны обрывали телефон с этим вопросом. Сейчас должна приехать полиция, поскольку в конце концов эти женщины решили обратиться к властям.