Влас Дорошевич
Шрифт:
Совсем голову потерял!
Выскочил.
— Да я, — говорю, — тебя, такого, сякого, разэтакого, за эти слова… в тюрьме сгною!
Хохочет подлец.
— Да я этого, — говорит, — и требую.
Нечего делать!
Дал ему полтинник и рекомендацию к мяснику в «союз русского народа».
Впадает в социал-демократические заблуждения, но мог бы быть деятельным «союзником».
Воскресенье
Второй день тихо.
Сидоров не ходит.
Записан в «союз» и получает
Понедельник
Мещанинишку Сидорова из «союза» выгнали: знамя пропил. Пенял мяснику:
— Знаете, что за народ. Вы бы из коленкора! Удивительны эти руководители! Никакого знания народа. Ну, кто же делает знамена из шелка?
Вторник
Сидоров появился.
Пьянешенек.
Опять скандал.
— Издевательство! — кричит. — Люди добрые! Что же это? Зачем же людей зря берут? В участок забирают, мировыми судят, к тюрьме приговаривают. А потом шиш! Сажать — их нету! Зачем же бедному человеку беспокойство? Зачем суд?
Грозился:
— Я, — кричит, — к корреспонденту столичных газет пойду! Я, — кричит, — у г. корреспондента курицу украду. Пусть вас в столичных ведомостях как следует расчихвостит!
И пойдет!
От русского человека всего жди.
Суббота
Имел удовольствие читать в полученной сегодня столичной газете корреспонденцию из нашего города:
«Благодаря крайнему нерадению местных тюремных властей даже приговоренные уже судом тягчайшие преступники невозбранно ходят по городу, внушая ужас обывателям. «Экспроприации» участились. Похищают не только неодушевленные предметы — деньги и проч., — но уводят среди бела дня со дворов одушевленные существа — домашнюю скотину…»
Это курица-то — «одушевленное существо» и домашняя скотина!
Есть ли у вас совесть, гг. корреспонденты?
Понедельник
По поводу корреспонденции столичной газеты получил от губернатора по телеграфу нагоняй:
— Принять меры.
Частная телеграмма сообщает, что едет с ревизией. Принял меры. Сидоров сидит. В женином будуаре сидит. Куда же я его еще посажу? Жена плакала. Обещал шелковое платье.
— Потерпи, голубушка. Вся Россия терпит. Потерпи и ты со всеми. Терпеть — теперь самое патриотическое занятие.
Сидоров на ее козетке спит. Еще кочевряжился.
— Оно, — говорит, — конечно, не совсем, чтобы по закону. На диванах спать. Да ежели хорошее обращение буду видеть, — согласен претерпеть!
Какова скотина?
Обедает с нами. Ест, что и мы.
Вторник
Сидоров становится невыносим.
На завтра заказал баланду.
— Желаю, — говорит, — чтобы по закону! Что арестанту полагается! Арестантский суп! И чтобы все арестантский суп ели! Будем есть баланду.
Среда
А
— Я, — говорит, — не к будуару, а к тюрьме приговорен. Желаю отбывать, как следует. Полагаются нары. Мы к нарам привычны.
Насилу уговорил его спать на рояле.
— А дверь, — говорит, — чтобы запирали, чтобы я не убег.
Обещал запирать.
— А в дверях, — требует, — чтобы глазок просверлили и цельную ночь на меня в этот «глазок», не отрываясь, смотрели.
Очень интересно!
— Потому я один спать боюсь!
Не ставить же сторожей в свою квартиру! Будем сторожить всю ночь сами. По очереди.
Четверг
Сидоров становится день ото дня невыносимее. Сегодня требует, чтоб в женином будуаре в окна решетки вставили.
— И парашу, — говорит, — мне!
Тьфу!
И ведь главное что! Основания имеет.
— Желаю, — говорит, — чтобы все по закону! И никаких!
Нотации читает:
— Это, — говорит, — с вашей стороны арестантам поблажки! За это, — говорит, — вашего брата по шапке!
Пятница
Сегодня бунт.
Сидоров решительно объявил, что желает быть переведенным в тюрьму.
— На тюремном положении. А у вас мне скучно. Барыня сидит цельный день в книжку мордой уткнумшись. Дети чему-то учатся. Не ругается никто. Ни в карты с кем. Желаю в общую!
Долго усовещивал:
— Да пойми же ты, — говорю, — что политика…
Знать ничего не хочет.
— А зачем, — говорит, — тюрьмы махонькие строите! Налоги с граждан берете, а тюрем не строите. Никакого попечения!
Наконец, уговорил.
Дочь для его развлечения на рояле играет. Сын-гимназист «русскую» пляшет. Жена будет ему загадки загадывать.
— У нас, — говорит, — в тюрьме так принято, чтобы жиганы сказки говорили и загадки загадывали.
В карты буду играть я.
Суббота
Хожу с опухшим носом. В носы играли. Выиграешь с него, с черта, когда он все наши карты переметил!
Воскресенье
Сегодня удостоились посещения его превосходительства. Был губернатор.
Сначала обошел политику — тюрьму. Опрашивал:
— Нет ли претензий?
Из каждой камеры подали по три жалобы. Потом изволил проследовать для разбора ко мне на квартиру. Был сервирован чай и предложена легкая закуска. В таком количестве, чтобы не похоже было на задабривание. Сидоров, негодяй, к закуске вышел! А? Представил его губернатору.
— Позвольте представить, ваше превосходительство, наш уголовный арестант. За кражу. В женском будуаре содержится. Как родной!
Его превосходительство посмотрел удивленно.