Власть без славы
Шрифт:
Он был настроен решительно. Спустя три дня после приезда он выступил перед обеими палатами Парламента, заявив, что приехал, чтобы восстановить былую славу королевства.
Через несколько дней обе палаты Парламента представили нам с Филипом петицию, в которой содержалась просьба к Легату освободить страну от ереси, раскола и непослушания.
Мы приближались к заветной цели. В соборе святого Павла была отслужена торжественная Месса. Закон, восстанавливающий верховную власть Папы над английской церковью, еще не был принят,
В конце ноября там же – в соборе – прошло богослужение в честь того, что я несла в своем чреве ребенка. Со слезами на глазах слушала я слова Священного Писания: «И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога».
Я понимала, что эти слова имели прямое отношение ко мне: не бойся! Потому что мне было чего бояться – немолодой и совсем не сильной женщине. Можно было вспомнить и рождение Эдуарда, чье появление на свет свело в могилу его мать…
Я всем сердцем отзывалась на слова молитвы.
«Даруй рабам Твоим Филипу и Марии ребенка мужеского пола…» Мне всегда было неловко слышать, как Богу дают нечто вроде команды: «Сотвори его приятным лицом, сильным разумом и богатым дарованиями…»
Я и без того только и жила надеждой родить здорового сына.
Пришло Рождество. На этот раз, к моему великому счастью, после долгого отсутствия вместе с нами на празднике была Елизавета. Филип проявлял к ней заметный интерес. Я обратила внимание, что он все время следит за ней взглядом.
Наверное, он все еще не доверяет ей, говорила я себе.
И тут же волна нежности к мужу накатывала на меня – как он внимателен ко мне, как быстро я зачала, а значит, мы можем иметь много детей…
Временами я вынуждена была лежать в постели, так как беременность проходила нелегко. И однажды я сказала Филипу:
– Пока ребенок не родится, пусть Елизавета исполняет функции наследницы престола со всеми вытекающими отсюда привилегиями.
Филип согласился. Он был с ней чрезвычайно любезен, часто садился рядом и подолгу беседовал.
Мне было приятно, что между ними установились дружеские отношения, правда, когда Елизавета пыталась кокетничать с моим мужем, я ощущала уколы ревности и боялась, что Филипа это может шокировать, ведь это не какой-то там Сеймур. Однако Филип не подавал виду, принимая ее кокетство как должное.
Я как-то заметила ему, что, по-видимому, Елизавета его очень интересует. На что он ответил:
– Ее нельзя игнорировать, учитывая, что ее место – ближайшее к трону.
– Она, кажется, рада будущему ребенку, – сказала я, – хотя это и разбивает все ее надежды.
– Со временем она поймет, что на все воля Божия.
– Да. Нам всем стоит всегда об этом помнить.
Я прикрыла его руку своей, но не ощутила ответного тепла, – уж таков был его испанский характер, не позволявший проявлять нежность и ласку.
– Филип, – спросила я неуверенно, –
– Пусть так будет до рождения ребенка.
– Я тоже так думаю. Но она должна сидеть за моим столом, принимать те же почести… Это, по-твоему, тоже правильно?
– Думаю, да.
– Я рада, что скоро она сможет познакомиться с Эммануэлем Филибертом.
Филип угрюмо кивнул.
Как только придворные увидели, что я обращаюсь с Елизаветой как с фактической наследницей, сразу вокруг нее засуетились поклонники. Филип с нескрываемым любопытством следил за ее успехом у мужчин. Если бы я не так хорошо его знала, то могла бы даже подумать, что она интересует его как женщина.
Елизавета же вновь была сама собой. Мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-то столь молниеносно приходил в себя после болезни или страха смерти. Она, казалось, начисто выбросила из головы все недавние горести и беды.
Приехал Эммануэль Филиберт и стал за ней ухаживать. Она же, принимая его ухаживания, сразу объявила, что замуж не собирается. Меня это взбесило. Она отлично знала о наших планах относительно этого брака, но притворялась, будто ее это не касается.
Я послала за ней, чтобы поговорить с глазу на глаз.
– Ты ведешь себя глупо, – сказала я, – принц – хороший человек, и твое счастье, если он согласится жениться на тебе.
– Дорогая сестра, – ответила Елизавета, – я испытываю отвращение к замужеству и хочу остаться девственницей.
– Что? На всю жизнь?
– Может быть… По крайней мере, сейчас я так думаю.
– Ты просто дура!
Она по-монашески воздела очи к небу, всем своим видом показывая, что согласна со мной, но сделать ничего не может. Однако губы ее были упрямо сжаты.
Позже я решила поговорить об этом с Филипом.
КОРОЛЕВА УМЕРЛА – ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЕВА!
Я испила полную чашу горя и унижения. Ждать ребенка, которого не было! Страшно было представить себе, что судачат сейчас обо мне мои подданные на улицах, дома, в пивных…
Филип же если и был разочарован, то не показывал виду. Он держался как обычно, но все чаще говорил, что должен ехать к отцу.
– Конечно, – соглашалась я, – вы ведь не виделись со дня нашей свадьбы.
– У императора – важные дела, и мне надо быть рядом.
В его взгляде промелькнула неприязнь. Не может быть! – подумала я. Неужели он охладел ко мне? Нет, он, как и я, ждал ребенка, а теперь… думает, что я бесплодна. Да, я некрасива, немолода, но в постели, как любовница… я ему нравилась? Откуда мне знать – мы об этом никогда не говорили. Он никогда не упоминал и о своей бывшей жене. Я вспомнила сплетню, будто в те годы он с друзьями частенько по ночам хаживал в город, переодевшись в простое платье.