Власть бездны
Шрифт:
Сталин спрятался за вертушку и затаился в ожидании. В ожидании чего? Пока он и сам этого не понимал. Но хотелось бы верить, что в ожидании подкрепления.
Если ружье висит на стене в первом акте, во втором оно должно выстрелить. Так якобы гласит один из базовых театральных законов. Веретенников был бесконечно далек от театра даже в те времена, когда дипломатический протокол заставлял посещать храмы искусства. Как-то раз на вопрос спутницы: «Как тебе постановка?» – Иосиф ответил честно: «Было душно», чем тут же разрушил сердечные отношения, но заслужил глубокое уважение
Короче говоря. Сталин чувствовал, что второй акт в разгаре и выстрелить собираются все заготовленные декораторами ружья. Залпом. На крыше постепенно собиралась вся массовка. Вернее, все оставшиеся в затопленном городе люди. И, как минимум, трое ещё недавно числились пассажирами злополучного рейса А-517. Как можно это объяснить? «Весь мир театр»?
Если так, Сталину оставалось только пожалеть, что в прежние времена он настолько прохладно относился к драматургии. Глядишь, сейчас пригодились бы познания. Но сейчас полагаться Иосиф мог, похоже, только на сообразительность. На этом и остановился.
Первыми прибыли спасатели, которые при ближайшем рассмотрении оказались «частниками», да ещё и местного пошиба. Все, кроме парня в военной форме. Сталин не знал его лично, но почему-то сразу решил, что это ещё один спасенный. Да не просто спасенный, а тот самый боец, которого вытянул из мутного потока Семен Пасюк. Версию подтвердил сам боец. Едва «спасатели» выбрались через дальний вход-будку на крышу, парень указал главарю группы на Сему и назвал Пасюка по имени. Главарь по-русски поблагодарил бойца, назвав его по фамилии, а затем ухмыльнулся и дал своим подручным вполне понятную отмашку.
«Спасатели» открыли беглый огонь по атлантам и двинулись к дальнему краю крыши. Главарь и Грачев, как он назвал парня, тем временем переместились за вертушку, где и встретились с засевшим там Сталиным.
– А-а, вот кого мы видели на крыше, – главарь «спасателей» усмехнулся. – Координируете, наводите, наблюдаете?
Он взглядом указал на военную гарнитуру связи.
– Всего помаленьку, – Сталин также кивком указал на бойцов. – Ваши ребята не переоценивают себя? С атлантами лучше не сближаться.
– Вы так хорошо разбираетесь в повадках тварей? Я не видел вас раньше. Вы, случайно, не из новичков?
– А вы знаете всех военных в гарнизоне? Простите, как вас называть?
– Профессором.
– И всё?
– И всё. А вас?
– Дядюшкой Джо.
– Серьёзно? – Профессор выгнул бровь. – И где ваша трубка?
Сталин не ответил. Над крышей разнесся дикий вопль, и твари вдруг бросились в контратаку. Только тогда до Веретенникова дошло, что кричал не кто-то из «спасателей» и не атлант. Вопил Пасюк. Сначала вопль был обычный, для прочистки глотки, но затем Семен заорал вполне членораздельно. Вряд ли он обращался к атлантам, ведь они его не понимали… хотя… кто их знает?
– Все на меня, да?! – Сема сорвался на фальцет, но затем опять вернулся к баритону. – Хотите махача, да?! Я устрою! Я порву сейчас тут всех, как сорок грелок! Твари, жрать их! Фас!
– «Вечер перестаёт быть томным», – Сталин развернулся и открыл огонь по тварям.
Они по-прежнему заслоняли Семена, но это уже не имело значения. Вряд ли Пасюк и впрямь командовал атлантами. Скорее, его желания совпадали с их намерениями. Сёма хотел выжить,
– Семену что-то нужно, – вдруг поддержал невысказанную мысль Веретенникова боец Грачев.
– Вертолет не отдам! – заявил Профессор. – Попрошу, кстати, посторониться. Буду заводить.
– Заминировано, – предупредил Сталин. – Впрочем, вы должны знать код.
– Я знаю, – Профессор изобразил этакую «усталость от умственной работы» и кивнул. – Последовательность Фибоначчи. Первые пять чисел.
Сталин иронично покосился на главаря «спасателей». За короткую, но яркую криминальную карьеру Веретенников повидал немало чудного народа. Встречались и подобные типы. Кто-то изо всех сил пытался выглядеть бывшим спецназовцем, кто-то опытным зэком с пятью куполами на спине, а кто-то загадочно и туманно рассуждал о дальних странах, намекая, что имеет особые связи по всему миру. Данный случай не выбивался из ряда. Этого умника наверняка прозвали Профессором из-за склонности к псевдонаучному выпендрежу.
– А что у него в руках? – Грачев привстал, чтобы разглядеть Семена.
Подручные Профессора уже сошлись с атлантами вплотную, и некоторые начали работать прикладами и ножами. На воздухе твари оказались не настолько ловкими бойцами, как в воде, но убить их получалось всё равно с трудом. Так что «спасатели» потели всерьёз.
– Ты что-то увидел? – Профессор стянул маскировочную ткань и занялся разминированием, но возглас Грачева отвлек его от дела и заставил принять позу, похожую на собачью стойку. – Это то, о чем я думаю?!
– Кофе из «Старбакса»? – Сталин сменил магазин и вновь бросил короткий взгляд на соседей.
Профессор шутку не оценил. Да он её и не слышал, поскольку сосредоточился на «махаче». Он раскачивался из стороны в сторону и вытягивал шею, как хоккейный вратарь, которому собственные защитники мешают увидеть шайбу. В данном случае роль шайбы играла банка со «Зверобоем».
Грачев тоже не отреагировал. И тоже потому, что сосредоточился. Похоже, боец имел насчет «изделия» свои планы. Вообще, складывалось впечатление, что в компании Профессора этот парень оказался случайно, как оказываются в одной спасательной шлюпке люди из бесконечно далеких друг от друга социальных параллелей.
– Вот он! – вдруг встрепенулся Профессор и вскинул руку. – Стреляйте!
– Нет! – крикнул Грачев. – Это же Сёма!
– Скажу киношную банальность, Егор, но это уже не твой друг! – Профессор обернулся к Сталину. – Стреляйте, чего вы ждете?!
– Мне он ничего не сделал, – Сталин пожал плечами. – А вас он чем обидел? Что-то украл? Не золото случайно?
– Золото? – Профессор поморщился. – Какое ещё золото?
В этот момент сразу два бойца, прикрывавшие вертолетную стоянку, разлетелись в стороны, как кегли, и рядом с «хьюи» возник Семен Пасюк. Он тяжело дышал и таращился, словно ему наступили на хвост. А ещё Сему бил какой-то припадок. Его корежило и трясло так, что он не сразу смог предъявить свои претензии. Семену повезло, что Сталин сдержал слово и не выстрелил. Так-то момент выпал благоприятный.