Власть и наука
Шрифт:
"Политические позиции ВАВИЛОВА резко враждебны Коммунистической Партии и Советской Власти" (72).
"Двурушничество и умелое скрывание убеждений и взглядов являются основными маскирующими средствами контр-революционной работы ВАВИЛОВА" (73).
"...целой системой, якобы научных мероприятий... [Вавилов] настойчиво ведет линию на фактическое сокращение посевов зерновых культур и уменьшение кормовых ресурсов, с целью вызвать голод в стране. Кроме того ВАВИЛОВ организует борьбу против хлопководства, против хлебозаготовок, срывает борьбу с засухой, предлагает заведомо неправильное районирование сельского хозяйства, разваливает семеноводство, направляя усилия организации на подчинение советского семеноводства иностранной зависимости" (74).
Вменялось в вину Вавилову и еще
Сведения о заговорщическом ПОЛИТИЧЕСКОМ ЦЕНТРЕ, причем не локальном, а ВСЕСОЮЗНОМ, звучали масштабно. Чекисты якобы раскрыли угрожающую стране и строю опасность и смогли во время обезглавить врагов системы, создавших такой Центр. В том же январе арестованный профессор-животновод Сизов, оговоривший своих коллег Белицера и Циона, заявил, якобы с их слов, вообще страшные вещи о "Политическом Центре" и о роли Вавилова в нем, равно как и уже находящихся в разработке органами ОГПУ коллегах академика. Оказывается, Политический Центр разросся как раковая опухоль, это уже не центр, а настоящая подрывная организация самого мощного уровня:
"Во главе организации стоит т.н. Политический центр, структура которого сводится к объединению 6 автономных центров: Агрономического, Животноводческого, Ветеринарного, Промышленного, Военного и диверсионно-повстанческого. Во главе каждого центра стоит определенное лицо: Председатель -- Акад. ВАВИЛОВ, руководитель Агрономического центра -- акад. Тулайков, Животноводческого -- проф. Лискун, Ветеринарного -- проф. ТАРТАКОВСКИЙ, диверсионно-повстанческого -- Зам. НКЗ СССР МАРКЕВИЧ. В состав Политцентра входил также Замнарком Совхозов СССР -- ВОЛЬФ" (75).
Арестованный тут же Белицер 13 февраля 1933 года согласился со всем, что показал профессор Сизов. А еще через непродолжительное время с этими вымыслами согласились в кабинетах следователей ОГПУ арестованные по столь же мифическому "Делу 3-5ти" тем же Экономическим Управлением ОГПУ Гандельсман, Кузнецов, Кременецкий и Андреев. Все они, как следует из этого же письма Сталину, были немедленно расстреляны.
Новым обвинением Вавилова, доложенном Сталину, стал шпионаж в пользу Франции. Все доказательства вины Вавилова ограничились тем, что в феврале 1932 года, будучи в Париже, он обедал у французского ученого Ланжавана, а вместе в ним в обеде приняли участие двое людей -- Демонзи и Мазон -- как было сказано, "ведущих разведывательную работу для французского генштаба и изобличенных следственными материалами ОГПУ в руководстве и финансировании к-р движения в СССР и подготовке вооруженного восстания на Украине" (76). Чтобы придать веса этому обвинению, авторы из ОГПУ считали достаточным привести сакраментальную фразу:
"Следственной проработкой материал полностью подтверждается" (77).
Отставим на минуту в сторону страшные слова об уже состоявшемся "изобличении" и попробуем разобраться в том, что же это за люди, с которыми Вавилов пообедал. Начнем с Ланжавана, имя которого именно в таком написании -- ЛанжАван -- фигурирует во всех документах ОГПУ-НКВД вплоть до ареста и гибели Вавилова. Речь на самом деле шла о Поле Ланжевене -- признанном главе французских физиков, известном всему миру ученом, единственном в то время французе, который был избран сразу академиком трех академий: Французской Академии наук, Британской академии наук (Королевского Общества) и Академии наук СССР (в 1929 году). Ланжевен стал самым известным другом красной России вскоре после революции. Он основал во Франции "Кружок друзей новой (читай коммунистической!) России", причем в 1919 году, то есть в период, когда эта страна была заполонена российскими эмигрантами из высшего света, оказавшимися там после революции 1917 года. Для того, чтобы основать именно тогда данный "Кружок", нужно было обладать немалым мужеством, и таких людей в мире было наперечет. Советы должны были на ланжевенов буквально молиться. Другим важнейшим основанием для самого почтительного к нему отношения было то, что Поль Ланжевен состоял
Совсем не лишним на обеде у друга красной России Ланжевена был и Анри Мазон, ведь он -- секретарь французского Комитета по научным связям с СССР, председателем которого также является академик Ланжевен. Есть еще одна немаловажная деталь: по поручению Ланжевена официальное приглашение советскому ученому приехать в Париж направил 16 августа 1930 года именно Анри Мазон, оговорив все детали данной поездки (в том числе и финансовые). Это письмо фигурировало в деле Вавилова, когда то же самое ОГПУ давало разрешительную санкцию на поездку Вавилова. Так что?
– - тогда они еще Мазона не раскусили?! Или готовили Вавилову западню!?
Третий присутствовавший на обеде человек -- Демонзи никак на уровень шпиона спуститься не мог: он ведь министр образования Франции! Министры по статусу не могут никем рассматриваться шпионами, они блюдут интересы своей страны на высшем уровне и шпионскими делами не занимаются. Министр есть министр. Нужны ли советским чекистам пояснения, что значит пообедать с министром образования правительства той страны, в которую тебя пригласили, или они всё равно этого понять не смогут!
Таким образом утверждение чекистов, что эпизод с обедом доказывает факт шпионажа в пользу Франции, рассыпался при самом поверхностном анализе. А отсюда следует, что письмо, отправленное лично Сталину, было просто грязной фальшивкой. После этого начнешь поневоле сомневаться в правдивости таких же обвинений Вавилова в шпионаже в пользу Англии.
Однако такие настали в красной России времена, что дикие и по сути и по форме обвинения выдвигались представителями органов безопасности в адрес самых невинных людей. Впрочем, не одни чекисты взывали к властям с призывом устранить Вавилова из жизни. Того же требовали и некоторые из завистливых и не столь успешных, как Вавилов, людей. Красноречивым примером последнего рода стало пышущее нескрываемой злобой донесение Сталину двух находящихся под началом Вавилова сотрудников -- А.С.Бондаренко и Климова. Цитировать такие письма всегда больно и неприятно. Авторов никто не заставлял порочить своего шефа, они отчетливо понимали, что посылают сигнал, направленный на то, чтобы подвести Вавилова под арест. Забегая вперед, нужно заметить, что вступивших на путь подлости почти стопроцентно ждала та участь, которой они искали для оклеветываемых ими людей. Мне не известна судьба Климова, но Бондаренко был сам арестован по обвинению в антисоветской деятельности и вредительстве и расстрелян в начале войны. Исход, который он готовил для Вавилова, был отведен и ему, несмотря на сделку с Дьяволом, заключенную по собственному велению сердца.
Итак, 27 марта 1935 года подписавшиеся как "Вице-Президент Академии с. х. наук им. Ленина Бондаренко и парторг Академии, член Президиума Климов" отправляют под грифом "Секретно" письмо в один адрес: "ЦК ВКП(б) СТАЛИНУ И.В.", в котором обвиняют "группу старых ученых (Н.Вавилов, Е.Лискун, М.Завадовский, Д.Прянишников) [в том, что они] с явной враждебностью относятся к мероприятиям, проводимым партийной частью Президиума" (78). Особенно враждебно к партийцам, по их словам, относится Президент ВАСХНИЛ Вавилов, который особенно озлобился "после лишения его звания члена ЦИК на VII съезде Советов и в связи с отменой чествования его юбилея..." (79).
"Вавилов всегда горой стоит за вредителей. Когда ему указали на безобразное положение филиала Всесоюзного Института Растениеводства в ДВК (Дальневосточном крае -- В.С.), он, рассвирепев, заявил, что "когда там были Соболев и Савич (вредители), то дела там шли "блестяще" -- "это были честные самоотверженные люди!" Не было случая, чтобы Вавилов о ком-либо из установленных вредителей (Таланов, Максимов, Левитский и др.) сказал, что они преступники. Этим он всегда мешал нам правильно направить настроение массы научных работников. Окружен он постоянно самой подозрительной публикой" (80).