Власть кармы
Шрифт:
Брат плакал.
В эту самую минуту кто-то постучался в парадную дверь.
15
Клео постучалась снова, потом, отступив, сунула в рот пластиковую соломинку, допивая последние капли ванильного молочного коктейля, купленного в «Приятном аппетите».
Наконец дверь открылась. За проволочной дверью стоял, глядя на нее, Дэниэл.
— Еще помнишь меня? — поинтересовалась Клео. — Мы договорились, что ты привезешь меня за собакой.
Он почему-то замялся.
—
— Сюда я дошла пешком, если ты испереживался, как я добралась. А я вижу, ты очень за меня беспокоишься. — Честно говоря, Клео стало совсем уж невмоготу сидеть в номере мотеля.
Так как приглашать ее в дом Дэниэл, похоже, не торопился, она спросила сама:
— А войти-то можно?
Дэниэл толкнул проволочную дверь.
— Конечно. — Тон его был при этом каким-то очень неуверенным.
Клео шагнула в прохладную приветливую комнату.
— Где Вестник?
Из глубины дома, откуда-то со стороны кухни, доносился шум работающей стиральной машины. Такой домашний. Такой уютный.
Дэниэл скрестил руки на груди.
— Послушай… э-э… насчет твоего пса.
Из ее онемевших пальцев, глухо стукнувшись об пол, выпал пустой бумажный стаканчик.
— О господи! Что-то случилось? Его сбила машина?
— Да нет, ну что ты! — заторопился Дэниэл. — С ним полный порядок. Ну просто, понимаешь, Бью так привязался к нему. Всерьез. И я подумал — а может, ты продашь нам пса? В конце концов, ты же все равно хотела оставить его здесь. Так какая разница? Еще и получишь за него деньги.
Продать своего пса?
Продать Вестника?!
Она правда была бы не против оставить его у Бью, но только потому, что думала — так будет лучше для всех. Продать его никогда не входило в ее планы.
Забыв про упавший стаканчик, Клео целеустремленно прошагала мимо Дэниэла, горя желанием попасть во двор и забрать собаку. Но, дойдя до проволочной двери, замерла.
В полумраке, за освещенным кружком света, отбрасываемым фонарем, стоял на коленях Бью, обняв Вестника. И плакал. Мужчина с уже поседевшими висками обнимал собаку и рыдал навзрыд.
Ей вообще не следовало заходить к ним. Все с самого начала пошло не так.
— Я продам вам собаку.
Слова слетели с ее губ, не успела Клео и сообразить, что такое она говорит. Зачем она это сказала? Она бы и так отдала Вестника Бью, даром. Но ни за что, ни за что она не хочет продавать его.
Не давая Клео времени, чтобы передумать, Дэниэл очутился перед ней и, отодвинув дверь, выскочил во двор.
— Бью! — чуть не бегом направился он к брату. — Хорошие новости! Ты можешь оставить пса у себя.
Бью поднял глаза и сказал что-то, чего Клео не расслышала.
Дэниэл кивнул.
Бью расцвел сияющей улыбкой. Ослепительной. Он вскочил на ноги. Вестник прыгал вокруг него, возбужденно лая.
Горло Клео сжалось, слезы так и душили ее.
Неуклюже попятившись, она
Клео бежала, сама не зная куда. Мимо домов, отбрасывающих теплый свет, мимо лающих собак, через задние дворы и газоны, пока наконец у нее не закололо в боку и не заныли легкие. Она остановилась, перевела дух. Прижав ладонь к боку, медленно побрела дальше.
В мотель возвращаться она не могла. Только не сейчас.
Клео шагала и шагала, не разбирая дороги, пока не очутилась на старом кладбище. Железная калитка была распахнута настежь. Клео восприняла это как приглашение и скоро уже пробиралась между заросшими травой могильными плитами. Постепенно дыхание ее выровнялось. Она присела на траву, тишина окружила ее, отделяя от остального мира. Клео легла, вдыхая запах земли.
В мирном покое кладбища она скоро задремала…
Рядом с ней лежал Дэниэл Синклер. Он нежно обнял ее, прижался губами к ее рту. Каким-то образом одежда их исчезла, и его тело касалось ее: жаркая кожа к жаркой коже. Он вошел в нее уверенно и властно: мужчина, полностью владеющий собой. «Давай же кончим, — сказал он, хотя губы его не двигались. — Давай кончим!»
Ее тело было послушной игрушкой в его руках. Она почувствовала, что кончает, распадается на части, а Дэниэл продолжал улыбаться ей, уверенно и хладнокровно.
Вздрогнув, Клео проснулась. Зыбкое эротическое настроение сна еще владело ею. Не сразу она поняла, что находится на кладбище. Клео застонала: тело ее одеревенело, одежда и кожа покрыты росой. Сколько она уже тут лежит?
Она рывком села. Наверное, уже очень поздно. Света в ближайших домах нет. И ниоткуда не доносится шума машин.
Где-то далеко, будто за много миль отсюда, залаяла собака.
Клео поднялась на затекшие ноги и двинулась в направлении мотеля. Она уже добралась до шоссе, ведущего к «Пальмам», но так и не увидела нигде ни малейшего признака жизни. Будто на планете осталось одно-единственное живое существо — она сама.
Идти Клео предпочла не по шоссе, а держась поближе к обочине. Впереди показался какой-то одинокий грузовик, фары его прошили туманную дымку, и только тогда она поняла, что над землей висит туман. Она отскочила за дерево, подождала, пока машина проехала, а уж потом зашагала снова к мотелю.
Ни единого фонаря, освещающего путь. Неоновая вывеска с названием мотеля давным-давно испортилась, и, как, впрочем, и все остальное в мотеле, никто не потрудился отремонтировать ее.
Хрустя гравием, Клео приблизилась к своему номеру. Вдруг она заметила темный силуэт, отлепившийся от ее двери. Потом из темноты раздался голос: