Власть книжного червя. Том 3
Шрифт:
— Да, это неплохая идея. Сам я не хотел бы получать такие письма, — дал мне разрешение Фердинанд, покачав головой и вздохнув.
Я торжествующе сжала кулаки. Радуясь, я подумала, что должна немедленно написать ответ для Хассе.
Вернувшись в комнату главы храма, я написала два письма. Одно — Рихту, с указанием даты предстоящего визита. Второе — в монастырь Хассе, в котором велела подготовить комнаты для новых сирот.
— Моника, пожалуйста, свяжись с Вильмой. Мне нужно, чтобы она подготовила из запасов храма достаточно вещей первой необходимости, чтобы хватило на пять человек.
— Как пожелаете. Я немедленно отправлюсь в приют.
— Фран, поскольку Гила сейчас нет, мне нужно, чтобы кто-то связался с компанией «Плантен». Как думаешь, Фриц справится?
Фран задумался на мгновение, а затем кивнул.
— Да, я не думаю, что у него возникнут проблемы.
— Тогда можем мы попросить компанию «Плантен» прийти завтра днём? Я бы хотела передать им новую бумагу, которую получила из Илльгнера.
Теперь, когда Георгина уехала, мой распорядок дня больше ничто не ограничивало. Поэтому я принялась раздавать инструкции, чтобы разобраться со всеми теми делами, что накопились за время её пребывания в Эренфесте. И, вероятно, из-за того, что я почти не встречалась с ней, то вскоре практически забыла о её существовании.
Том 3 Глава 264 Эпилог
С каждым днём солнце садилось все раньше. Осень, когда приезжали сборщики налогов, и проводился праздник урожая, была самым загруженным временем для гибов, а потому им всем, ранее собравшимся в дворянском районе, чтобы поприветствовать Георгину, гостью из Аренсбаха, теперь требовалось поспешить обратно в свои земли.
Это относилось и к виконту Дальдольфу. Если бы его земли находились поблизости, ему было бы лучше вернуться в карете, взяв с собой багаж. Однако он очень спешил, а потому предпочёл отправиться на ездовом звере, так как это гораздо быстрее.
— Глория. Мне очень жаль, но поскольку я гиб, дома меня ожидает много работы, с которой могу справиться только я. Мне нужно вернуться. Не могла бы ты проследить за багажом и отправиться в Дальдольф на карете? Я вернусь первым на ездовом звере.
— Конечно. Счастливого пути, — с улыбкой ответила виконтесса Глория.
Она и сама бы предпочла отправиться на ездовом звере, чтобы поскорее оказаться дома, но понимала, насколько важно проследить за багажом, чтобы тот вернулся целости и сохранности.
— Спасибо. Я просто не хочу надолго оставлять Иеремию дома одного. Я рассчитываю на тебя.
Глория опустила глаза, стоило ей лишь услышать имя «Иеремия». Он был сыном предыдущей первой жены её мужа. Она планировала лишить Иеремию наследства и поставить на его место собственного сына, Шикикозу, вот только этому оказалось не суждено сбыться. Шикикозу казнили. Чтобы скрыть сдавливающую её грудь горечь и отчаяние, Глория улыбнулась, после чего ответила:
— Конечно. Положись на меня.
Глория проводила взглядом улетевших на ездовых зверях мужа и нескольких его помощников, после чего поручила всем слугам, как личным, так и закреплённым за зимним особняком, укладывать багаж.
Глория села в загруженную багажом карету и отправилась домой в Дальдольф. В дребезжащей карете делать было особо нечего, а потому она
«Я просто хочу отомстить за смерть Шикикозы, — думала Глория, — но даже этого я сделать не в силах…»
Глория вышла замуж за виконта Дальдольфа как его вторая жена. Вскоре после того, как родился их сын Шикикоза, они обнаружили, что ребёнку не хватало магической силы, чтобы претендовать на статус среднего дворянина. Когда муж предложил ей три варианта: сделать Шикикозу слугой в их особняке, отдать на усыновление низшим дворянам или отправить в храм, Глория выбрала храм. Она рассчитывала, что так она сможет приблизиться к Бёзевансу — главе храма в то время — и через него установить связь с матерью герцога, Вероникой. Для Глории было очень важно наладить хорошие отношения с Бёзевансом, поскольку это позволило бы землям Дальдольфа получать приоритет в наполнении земель магической силой.
Глория смогла связаться с Вероникой, а также призвала своего сына подольститься к Бёзевансу. Она отчаянно пыталась сделать Шикикозу важным ребёнком для Дальдольфа. И пусть тогда ей было тяжело, но всё это того стоило…
Её усилия окупились. Глория укрепила связи с Вероникой и принесла процветание Дальдольфу, а благодаря смерти матери Иеремии, стала первой женой. Примерно в то же время произошли политические изменения в Центре, что предоставило Шикикозе редкую возможность поступить в дворянскую академию. Она понимала, что ей несказанно повезло. Её ребёнка, бывшего священником, признали как дворянина, сына первой жены виконта Дальдольфа. Оставалось только лишить Иеремию наследства и сделать преемником гиба Дальдольфа Шикикозу…
Спустя всего несколько дней после того, как Глории удалось заручиться поддержкой Вероники в том, чтобы сместить Иеремию, Шикикоза был казнен из-за священницы-простолюдинки. Все надежды Глории затянуло во тьму, словно их поглотила Богиня хаоса.
«Почему вместо него не казнили простолюдинку? — причитала она. — Почему мой сын, дворянин, был вынужден охранять это грязное, низшее существо?»
Она умоляла о помощи всех, кого только могла, но обвинения с Шикикозы не сняли. Пусть честь Шикикозы и его семьи не пострадала, поскольку официально он погиб при исполнении своих обязанностей рыцаря, с условием, что их семья никогда не побеспокоит священницу-ученицу, но Глория просто не могла смириться с таким решением. Её сердце наполняла ненависть ко всем, кто был причастен к смерти сына, и которая становилась сильнее с каждым днём. Она ненавидела ту священницу-простолюдинку, Фердинанда, приказавшего Шикикозе защищать эту презренную девчонку, и Сильвестра, приказавшего казнить её сына.
Вот только Глорию лишили возможности отомстить, потому что муж приказал ей никогда не приближаться к той священнице-простолюдинке. Когда наступило время зимних кругов общения, она искала хоть кого-нибудь, кто мог бы навредить той священнице-ученице, однако никто не желал протянуть ей руку помощи, поскольку девчонка находилась под опекой Фердинанда… Никто, кроме Вероники, которая сама ненавидела Фердинанда. Глория даже не возражала, если Вероника помогла бы ей с целью навредить Фердинанду — священница-ученица в результате всё равно бы пострадала. К сожалению, надежды Глории не сбылись.