Власть книжного червя. Том 4
Шрифт:
— В честь ваших сегодняшних усилий сегодня вечером я прикажу моим поварам приготовить десерты для всех первокурсников Эренфеста, — объявила я.
— Правда, Леди Розмайн?! — раздались возбужденные возгласы среди студентов.
— Правда. В конце концов, именно благодаря вам я смогу так скоро попасть в библиотеку.
Это правда, что я вложила в подготовку к экзамену все свои силы и заставила первокурсников работать изо всех сил, но по правде, я и сама не ожидала, что все сдадут с первого раза. Я предполагала, что низшим дворянам понадобится еще как минимум одна попытка, но они превзошли все мои ожидания. Если
***
— Мы прошли! Мы все сдали! — с гордостью рассказывали первокурсники старшим студентам, когда мы вернулись в общежитие на обед. Тот факт, что мы все сдали письменные уроки, означал, что первокурсники вырвались вперед среди всех команд, образованных среди студентов Эренфеста. Но более старшие студенты из других команд похоже не завидовали нам, а от чистого сердца радовались нашим успехам и не стеснялись на похвалы в наш адрес.
— Поздравляю, — сказал один из старшекурсников. — Все вы действительно много трудились для этого.
— Я так рада слышать, что все прошло хорошо, — добавила другая. — Я тронута тем, что я была свидетелем произошедшего.
— Полагаю, нам придется работать в два раза усерднее, чтобы не отстать, — добавил третий.
Услышав столько похвал от более старших членов других команд, несмотря на то, что они были нашими соперниками, честно говоря, я и сама немного растрогалась.
***
После обеда был наш первый практический урок музыки. Никто особенно не волновался отчасти потому, что уроки игры на харшпиле были повседневной частью зимней игровой комнаты, но в основном потому, что все были так счастливы, что сдали экзамены по письменным урокам. Все первокурсники сияли улыбками, когда ели свой обед.
— Ты не должна позволять себе быть излишне беззаботной, Филина. Нам еще предстоят практические уроки.
— Да, Леди Розмайн.
— Музыка, да? — Хартмут задумался. — Леди Розмайн, вы уже потрясли все остальные герцогства, заставив каждого первокурсника сдать письменные экзамены. Вы должны нанести последний удар, дав благословение во время вашей игры на харшпиле в музыкальном классе. Все сразу признают в вас святую, — сказал он, и его оранжевые глаза заблестели от возбуждения.
— Я отказываюсь. Существует огромная разница между нами, делающими все, что возможно для улучшения репутации Эренфеста, и мной, вызывающе ведущей себя исключительно по собственной воле. Я не буду молиться богам во время моего выступления.
— Действительно, очень жаль, что мы здесь не сходимся во взглядах. Это ведь такая прекрасная возможность…
Я сама еще не знала даже примерно, сколько у меня маны, и не могла должным образом контролировать ее, так что кто знает, что может произойти, если я дам благословение? Даже просто думать об этом было слишком страшно, поэтому я только и делала, что отвергала нескончаемые приставания Хартмута, пока наконец не пришло время идти на урок музыки.
***
Как и при практических занятиях по магии, при практических занятиях по музыке использовался метод разделения учащихся на отдельные классы в зависимости от знатности их происхождения. По иному уж слишком явная разница была между навыками учеников, также различие в знатности происхождения среди детей
— Я хотел бы оценить ваши индивидуальные способности, поэтому я хочу начать с того, чтобы каждый из вас сыграл песню, которая вам лучше всего удается, — сказал профессор.
Студенты исполняли один за другим песни в порядке ранжирования их герцогств. Люди с одинаковым уровнем мастерства, как правило, выбирали одни и те же песни, поэтому было трудно не начать сравнивать их. Наблюдая за выступлениями, я решила, что, вероятно, будет лучше выбрать песню, которую мало кто знает, чтобы дать профессору что-то более освежающее для прослушивания.
Фердинанд, так вы оказывается устроили мне самую настоящую Спарту?! Это до какого же уровня вы меня подтянули!?
Фердинанд и Сильвестр были великолепны в игре на фешпиле, и даже серые жрицы, такие как Розина и Вильма, с легкостью управлялись с харшпилем, говоря, что это совершенно естественно ценить и понимать искусство игры. Я предполагала, что они были примерно на среднем для дворян уровне и соответственно я, следуя их указаниям, не щадила себя на уроках музыки, чтобы достичь их уровня, но теперь то я знала, что они были вовсе не середнячками!
Фердинанд, естественно, был вообще недосягаем, он играл и пел так, что женщины падали в обморок, и тот факт, что Сильвестр отставал от него в этом лишь на немного, показывал, что он тоже был безумно хорош. Одержимость Кристины искусством была настолько ненормальной, что некоторые до сих пор называли ее «жрица искусств», и эта одержимость привела к тому, что ее любимые служанки Розина и Вильма также стали необычайно искусными.
Я должна была заметить, что Сильвестр и Розина были ненормально хороши, как только они показали, что могут играть на равных с самим Фердинандом! Как же я раньше этого не поняла?! Как я могла это упустить!?
Моя неожиданная двухлетняя кома означала, что мое невольное стремление к совершенству в конечном счете окупилось, и я действительно ценила это. Однако осознание того, что вместо этого у меня могло бы быть больше времени на чтение, было более болезненным, чем я могла вынести.
Нгх! Я бы могла столько прочитать за это время!
Пока я осознавала насколько искусны были те, на кого я равнялась в обучении музыке, пришло время прослушивания Эренфеста.
— Я первый, ты за мной, — коротко сказал Вильфрид, вставая. Я кивнула, не имея причин оспаривать его решение и провожая его взглядом. Как только он начал, я взяла свой харшпиль и пересела на соседнее сиденье, ожидая своей очереди.
— Эй, разве это не та девочка, которая не может контролировать свою ману? — раздался шепот с направления где сидели дворяне из Аренсбаха. — Как ты думаешь, она вообще умеет правильно играть?
— Не стоит так говорить, — ответил другой голос. — Она два года проспала в юрэвэ, так что мы должны наоборот поддерживать её. Мы не должны ожидать, что она будет играть лучше, чем можно было бы предположить по её внешнему виду.
Могло показаться, что второй голос пытается защитить меня, но с таким же успехом он мог бы сказать:“Она столь же незрелая внутри, как и снаружи, так что не ждите от неё многого.”