Власть полынная
Шрифт:
Из-под нависших бровей Иосиф пристально смотрел на молодого князя. Под жгучим взглядом Иван вздрогнул.
– Что узрел ты, отче? – спросил он, робея.
– Зрю я, великий князь Иван Молодой, твоё суетное восхождение.
Монах замолчал, продолжая глядеть на князя. Молчал и Иван. Но вот Иосиф очнулся, заговорил глухо, будто выдавливая из себя каждое слово:
– Смутно проглядываю я дальнейшую жизнь твою, великий князь. Прости, пусть твоё тебе останется…
И удалился, оставив великого князя гадать, что имел в виду Иосиф…
Посадник
И направился новгородский посадник к Марфе Борецкой за советом и поддержкой.
Дворецкий Прохор встретил посадника у самых ворот, в хоромы проводил. Мягко ступая в лёгких сафьяновых сапогах, Иван Лукинич шёл по палатам, устланным яркими заморскими коврами. Борецкую увидел в дальней палате, у муравленой печи, изразцы которой напоминали полевые травы.
Одетая просто, в саяне [17] с пуговками из янтаря, сверху донизу застёгнутыми, и повойнике, прикрывавшем волосы, Марфа строго смотрела на Ивана Лукинича.
– Здрава будь, матушка, – поклонился посадник.
– Здрав будь и ты, государь. Я же твоими молитвами живу. – Марфа пожевала полными губами. – Садись, Иван Лукинич, в ногах правды-то нет. Догадываюсь, к чему приход твой ранний.
– Как не догадаться, когда московиты за Подолом.
– Сызнова волк московский волчонка на нас напустил.
17
Саян – крашенинный распашной сарафан.
– Ноне московиты зубы кажут. Дьяк Фёдор грамоту вручил. Государь московский ждёт от нас присяги.
Марфа усмехнулась:
– Так-таки.
– Ведомо тебе, Марфа Исааковна, Новгород Великий Москве что собаке кость поперёк горла. – Посадник почесал голову. – Я, как и ты, Марфа, мыслю, Но что ответствовать молодому великому князю? Он ведь под государем живёт. Эвон как московиты в ворота новгородские стучатся.
Марфа хитро прищурилась:
– Ахти, аль позабыл ты, Лукинич, как на Руси сказывают: «Незваный гость хуже татарина»?
– То так, Марфа Исааковна, да мне отвечать молодому великому князю. А ответ наш в грамоте изложен будет. И ту грамоту дьяк государю вручит.
Марфа губы поджала, думала недолго. Молвила твёрдо:
– Ты, посадник, отпиши: Новгород в скорби великой пребывает. Духовного отца, пастыря Божьего, потеряли новгородцы. И пока нет у нас архиепископа, какой ответ Москве давать?
И зевнула сонно:
– Умаялась я, Иван Лукинич. Сказ мой тебе ясен. Мы же, бояре, во всём на тебя, посадник, полагаемся.
Иван Лукинич
Письмо удовлетворило Ивана Лукинича, от присяги новгородцы отказались, ссылаясь на то, что Новгород без архиепископа такие вопросы решать даже на вече не может. А у Новгорода с Москвой взгляды едины – так в том и присяга не нужна.
Время от времени посадник поглядывал на дверь, но московитов всё не было. К обеденному часу, когда Иван Лукинич намерился покинуть избу, молодой великий князь появился в сопровождении дьяка.
Посадник встретил их с поклоном, посожалел, что потеряли новгородцы своего пастыря архиепископа Иону и нет у них ныне отца духовного.
– В неурочный час посольство твоё, великий князь Иван Иванович.
Говорил Иван Лукинич, а сам глаз с молодого князя не сводил. К его удивлению, перед ним стоял не тот прошлогодний юный великий князь, а возмужавший высокий отрок с пробивавшейся бородкой и рассыпавшимися по широким плечам кудрями.
Дьяк Фёдор грамоту новгородцев принял, заметив при том:
– Не такой ответ великий князь и государь Иван Васильевич ждёт от вас, старейшины новгородские. Вам бы люд к присяге привести да самим на верность государю московскому присягнуть…
С тем и отъехали послы московские. И пока по ополью до монастыря добирались, звон колокольный слышался. К обедне звали. А может, Новгород провожал молодого великого князя Московского, коего государь Иван Васильевич на бесчестье послал?
Дьяк Фёдор Топорков бубнил:
– Стыдоба… Не хотят новгородцы Москве присягать, им Литву подавай, Казимира… Ужо настанет час, будет вам суд государев…
Отъехал молодой великий князь Московский, а Иван Лукинич ещё долго не покидал Посольскую избу. Держало невесть откуда закравшееся сомнение. А по правде ли живёт Великий Новгород? По той ли старине, какая дедами завещана? Люди именитые, Совет господ тянут Новгород под крыло литовского князя Казимира. Он, посадник, с ними в согласии. Но отчего среди ремесленного люда есть и такие, кто к Москве готов податься? Требуют, чтобы Новгород с Москвой договорную грамоту подписал. Им бы московского государя Ивана Васильевича видеть великим князем новгородским!..
Задумался Иван Лукинич: случись такое, и не бывать вольностям новгородским. Не ударит колокол, и не сойдутся в яростных спорах люди новгородские.
И посадник решительно крутнул головой: нет, он, Иван Лукинич, под властью великого князя Московского видеть Новгород не желает.
Вскоре после возвращения из Крыма от Гирея довелось Саньке Ненашеву стоять у входа в опочивальню великого князя Ивана Васильевича. Тот, проходя мимо отрока, поманил:
– Поди ждёшь, когда князь Иван из Новгорода прибудет? Помоги, молодец, разоблачиться да свечу вздуй.