Власть приоритетов
Шрифт:
– Ну ты и жук, – Марк искренне восхищался своим изобретательным другом и его донельзя полезными родственниками.
Пикантности и лихости в их план добавил приехавший Кирюха, просто-таки взбешённый тем, как обошлись с его другом. У Кирилла был пунктик – он терпеть не мог любую несправедливость, особенно по отношению к тем, кто не мог сам себя защитить. Кроме того, он ненавидел всех тех, кто, приподнявшись во время царившего в девяностые беспредела, теперь вдруг возомнил себя хозяевами жизни и высшей расой, а особенно он терпеть не мог их детишек-мажоров. Это именно после его вдохновенной речи друзья когда-то объявили джихад под названием «П…ц гламуру!» и, нисколько не боясь последствий, принялись претворять его в жизнь. Теперь же Кирилл весь трясся от бешенства ещё и потому, что не мог ничего добавить к коварному плану хитроумного Оранжа. Не мог, пока Хрюндель не купил себе «Альфу – Ромео» и не стал оставлять её на плохо доступном хозяйственном дворе лицея – за большими воротами, запирающимися на ключ. Кирюха, будучи победителем нескольких городских
Шаг первый – подруга сестры Оранжа, упрошенная самой сестрой, отвлекала внимание Хрюнделя, выманивая его из кабинета. С этим она справилась блестяще.
Шаг второй – в то время, когда Хрюндель, позабыв об оставленном пиджаке (ребята знали об этой привычке директора), бежал на цыпочках за сексапильной практиканткой с целью уговорить её на совместный вечер, ребята проникли в его кабинет, подкинули ему в карманы пакетики со специфическим содержимым, фривольные фотки, а также извлекли ключи от машины. Главное было, чтобы влюблённый в свою машину Хрюндель не положил ключи от неё в карман брюк. Не положил, слава Богу.
Шаг третий – как только антинаркотическая проверка придёт в школу, нужно было успеть проникнуть на место стоянки машины, нажать кнопку на брелке, открыть изнутри крышку бензобака, засунуть туда упаковку с активным содержимым, оставить ключи в замке зажигания (якобы хозяин забыл), захлопнуть крышку и быстро оттуда убежать. Вероятность срабатывания была пятьдесят процентов, но в этот раз получилось…
Шаг четвёртый – съёмочная группа, оказавшаяся «абсолютно случайно» на месте событий, запечатлевала всё это шоу на камеру.
Ребята с замиранием сердца следили за развитием событий, каждый на своём месте: Оранж – у входа в школу, Кирюха – у входа в хоздвор, а Марк – сидя на скамейке у одного из высотных домов, чтобы не светиться около школы. Гулкий взрыв, приехавшая через двадцать минут скорая, бешено суетившиеся телевизионщики убедили Марка, что задуманное осуществилось даже с некоторым перевыполнением.
Уже через два часа донельзя довольные собой друзья сидели в бывшей дедушкиной квартире в комнате Марка и, распивая купленную для пущей торжественности бутылку «Джемесон», от души хохотали и закусывали смех и виски солёными орешками. Когда веселье вошло в наиболее активную фазу, в комнату вежливо постучали. Надо сказать, что от деда, который был главным конструктором одного из секретных военных КБ и плодотворно работал вплоть до гибели дочери, осталась роскошная пятикомнатная квартира в добротном сталинском доме, заставленная чуть мрачноватой, но очень прочной антикварной мебелью. Только техника выделялась новизной. Это ценное наследство позволяло каждому живущему в квартире занимать свою комнату, поэтому ни дядя, ни сестра Марку особо не мешали, вежливо соблюдая приватность территории, и все они не вмешивались в текущие дела друг друга. Поэтому стук был несколько неожиданным. Впрочем, Марк за последнее время, а особенно за сегодняшний день, самый удачный за прошедшие два месяца, слегка оттаял душой и потому спокойно и доброжелательно открыл дверь. На пороге стоял улыбающийся дядя Костя:
– Здравствуйте. Можно к вам, молодые люди? – как всегда, вежливо спросил он.
– Заходите, – Марк радушно повёл рукой.
Дядя зашёл, присел на диван, взял в руки ополовиненную бутылку виски, повертел её, поставил на место и, всё так же улыбаясь, спросил притихших друзей:
– И что же вы всунули ему в бензобак?
Глава 6. «Месть Жозефины»
– И ещё я рекомендую вам попробовать наш фирменный десерт «Месть Жозефины». Нежнейшая основа, пикантный крем с мятным ароматом, вымоченный в коньяке персик и шоколадный мусс – вы не пожалеете… – официант заливался соловьём, таким себе вполне упитанным птахом. Кристине было скучно его слушать и тошно смотреть, как этот достойный работник одного из ресторанов при самом дорогом женском клубе Москвы пытается выдать свою жажду получения чаевых за радушие и заботу о госте. Небось, и десерт-то залежавшийся – скорее всего, в «гоу-листе» на первом месте стоит…
– Да, да, спасибо, – рассеянно сказала она и, вдруг, более из озорства, чем по необходимости, перешла в «лёгкость». Сначала в голове закачалась мутноватая зыбь, а потом потекли настоящие мысли стоящего рядом жизнерадостного пузатика: «…хороша, сучка, …и грудь, и ножки, …небось, трахается с утра до вечера, …вот бы мне тоже её оприходовать, …да ведь она только за деньги, …вот я бы ей вжарил, …да заказывай ты уже, наконец, чего глазки закатила… под кайфом… с утра… совсем с жиру бесятся…».
Кристина плотоядно улыбнулась про себя и, совсем уже не контролируя себя, легко оседлала сознание
– Я определилась с заказом, – промурлыкала она и, чуть высунув язычок, медленно и томно провела им по губам. Глаза официанта, перешедшего под её контроль, и так уже остекленевшие, подёрнулись дополнительной дымкой, а дыхание участилось в два раза. Хорошо ещё, что слюна не начала капать… – Я, пожалуй, закажу твои яйца… м-м-м… «а ля фламбе»… Давай, начинай прямо здесь…
Официант послушно сходил на кухню, вывез тележку, на которой стояла специальная посуда для приготовления блюд, зажариваемых прямо при госте, и начал своё неповторимое шоу. В полупустом зале поначалу никто не обратил внимания на действия официанта, но через некоторое время его замечательная экспрессивность невольно стала привлекать к себе внимание. Стоя посреди зала, он медленно, прекрасно попадая в такт тихой музыке, снял свой униформенный смокинг и грациозно повесил его на спинку ближайшего стула. Затем, проделав ещё несколько очень пластичных па (надо же, а с виду такой увалень!), «стриптизёр поневоле» стащил с себя рубашку и, раскрутив её над головой, бросил на столик, за которым обедали несколько никуда не торопящихся дам бальзаковского возраста, чем намертво прикрепил к себе их плотоядные взгляды. Потом, опершись руками на спинку стула, аккуратно сделал на ней упор с подъёмом ног в стороны, затем (Кристина от удивления аж рот приоткрыла) поднял ноги вверх и, оказавшись вниз головой, сделал сальто вперёд через спину, как заправский цирковой акробат. Совершая плавные движения руками и покачивая бёдрами, он расстегнул брюки и, молниеносно стащив их, явил весьма заинтересованной публике шикарные цветы на своих просторных трусах и слегка кривоватые, толстенькие и волосатые ноги. Оставшись в трусах и носках, официант под смешанный гром хохота, аплодисментов и лихого посвистывания зала подошёл к тележке, снял большую крышку с металлического блюда и, медленно спустив трусы, выложил весьма скромное своё «достоинство» на это блюдо. Раздались крики «Браво!», а в официанта полетели скомканные банкноты. Не обращая внимания на восторг публики, новоиспечённый артист сосредоточенно начал поливать лежавшее на блюде хозяйство коньяком, а потом эффектно поджёг зажигалку, подняв её вверх неожиданно красивым театральным жестом…
Растерянно переминавшийся в углу зала метрдотель, до этого не понимавший, как ему надо реагировать на эту импровизированную репризу, опомнился и, выхватив из специального ящика огнетушитель, рванулся к безгранично раскрепощённому официанту. А тот, выждав положенную паузу, во время которой в зале установилась полная тишина и даже затихла музыка, разжал пальцы – и горящая зажигалка полетела вниз… Этот полёт сопровождался дружным выдохом и чьим-то истерическим криком. Вспыхнуло пламя, но подлетевший метрдотель сбил официанта с ног и, с силой сдавив ручку огнетушителя, принялся изо всех сил поливать пришедшего в себя и визжащего официанта холодной шипящей пеной. В зале началось безумие: крики «Пожар!» перемешались с визгами, но самые стойкие орали «Браво!» и дико аплодировали. Наконец, подоспевшая смешанная бригада из охранников и официантов скрутила виновника суматохи и утащила из зала.
Кристина, убедившись, что полученные ожоги не помешают распутному работнику сервиса вскорости вернуться к полноценной жизни, спокойно положила несколько сотенных общеевропейских денежек под бокал, стоявший на столе, и покинула помещение ресторана. Выйдя на улицу и позволив ногам нести её, куда им угодно, она начала ругать себя, как старая строгая бабушка не в меру расшалившуюся внучку:
«Нет, ну ты скажи, зачем был нужен весь этот цирк? И чем тебе не угодил этот толстячок? Подумаешь, плохо про тебя подумал… А что ему про тебя думать-то? Что ты примерная студентка и передовой член общества? – на словах «передовой член» Кристина весело рассмеялась. – Там ведь, в этом клубе, большая часть таких, как он про тебя подумал, – пустых кокеток, только и сумевших, что вовремя продать свою… короче, шлюхи дорогие. Не хочешь, чтобы про тебя так думали, – не ходи в подобные места и не строй из себя гламурную фифу. А куда ходить-то? Папаша вон как злится, когда узнаёт, что я куда-то не туда сходила, не с тем общалась, не то сказала. Можно подумать, будто сам он – аристократ в двадцатом колене. Сам-то двадцать лет назад дворником подрабатывал и вагоны разгружал, чтобы себя и мать содержать, а сейчас, видишь ли, мы – из другого слоя общества. Из какого другого? Тоже мне слой – подонок на подонке, быдло похуже вокзальных бомжей, только дорого упакованные и хорошо пахнущие. И то, если поглубже не копнёшь…». Кристина остановилась, посмотрела на своё отражение в витрине, поправила чуть сбившиеся волосы и стала выступать за своего оппонента:
«А ты-то сама кто такая, чтобы их порицать? Сама же ничуть не лучше – ничего не делаешь полезного, только на своём «Ягуаре» раскатываешь, тратишь деньги на шопингах и в ресторанах да общаешься с такими же дурочками. Ты сначала откажись от всего этого, а потом и обвиняй других. Небось, не дура, ни за что не откажешься. Так что молчи, а бедному официанту этому не забудь денег заслать да начальству его голову запудри, чтобы беднягу с работы не выгнали…». Вот так, проведя время в интересном диспуте с достойным уважения «собеседником», Кристина добралась пешком до места папиной работы – солидного банка, где родной отец служил топ-топ-топ-менеджером. Охранник, знавший Кристину ещё со времён, когда её отец начинал здесь свою карьеру клерком, приветливо с ней поздоровался: