Власть силы-1
Шрифт:
Что-то К’ирсану подсказывало, что для него этот момент уже наступил. Согласившись с просьбой Гарука, он хотел просто поддержать своих сторонников в Зароке, а на деле лишь приумножил гуляющие о нем слухи как о живом боге. Мир, забывший, как выглядит Истинная магия, готов был возвеличить любого ее адепта. Сейчас бы сдать назад, как-то все исправить, сделать образ Владыки чуточку более приземленным, но каждый шаг К’ирсана лишь ухудшал положение.
Теперь же и вовсе он планировал сделать то, что станет неизбежным потрясением для собравшихся в этом проклятом богами городишке. Так уже было, пусть в гораздо меньшем масштабе, но было. Так будет и сейчас, потому
— Когда он задышит, накладывай чары Исцеления! Но не раньше, — приказал К’ирсан не терпящим возражения тоном. Хотя какие возражения: бледный как полотно хань-ский маг все свои моральные и духовные силы бросил на сопротивление давящей воле короля-мага.
Что до Кайфата, то он припал на одно колено и положил руки на Храбра — одну на лоб, другую на середину груди; сосредоточился и пробежал внутренним взором по реальному и тонкому телам. Диагноз был готов уже через несколько ударов сердца. Многочисленные повреждения каналов жизненной силы, ожоги внутренних органов, а искра разума, или то, что называют душой, торопится раствориться в глубинах Астрала — задача сложная, но решаемая.
Сперва следовало заняться душой. Потянувшись сознанием в мир духов, К’ирсан моментально нащупал нить, по которой та ускользала в недоступные смертным планы бытия. Подцепил щупом своего внимания и потянул обратно. Человеческая искра пыталась сопротивляться, но быстро уступила воле мага. И через мгновение вернулась в телесную оболочку. Восстановив утраченные связи с помощью эфирных нитей, добавив сродства знаком П’уркат и заперев все еще норовящую ускользнуть душу слабым знаком З’кенат, К’ирсан взялся за исцеление ран. Благо ханец уже подключился к процессу воскрешения и торопливо накладывал одно лечебное заклинание за другим. Но получалось у него не слишком удачно: столь серьезные раны маг врачевать не умел. Поэтому К’ирсан, мысленно извинившись перед Храбром, щедро влил через ладони в его энергетическую структуру часть своей жизненной силы, попутно отслеживая внутренним взором ее распространение по организму и где надо корректируя движение точно выверенными волевыми импульсами. Когда вновь запустил сердце, и сам не заметил. То, что магическая реанимация помогла, понял, когда Храбр сделал попытку сесть и заорал что есть мочи.
Крик словно подстегнул процессы восстановления, внутренние и внешние ожоги стали стремительно затягиваться, кожа заметно порозовела, да и вообще командир Шипов перестал напоминать покойника.
— Ну вот и все. Слаженная команда из шамана и пары магов-врачевателей справилась бы ничуть не хуже, — с удовлетворением сказал К’ирсан, старательно повысив голос.
Ну да кто его слушал. Слитный вздох все так же стоячих на коленях людей напоминал вздох гигантского чудища, и в этом сравнении не было никакого преувеличения. Особенно если вспомнить ту жестокость, с которой эта самая толпа убивала обслугу молниемета.
Тем временем Храбр прекратил орать и рухнул обратно на спину. С трудом разлепил глаза и, сфокусировав их на лице своего короля, с непонятной гримасой выдал что-то вроде: «Опять не сдюжил… не мое это, клянусь грудями Кали, совсем не мое…»
К’ирсан наклонился к нему переспросить, что, мархуз побери, он имеет в виду, но услышал совсем другое:
— Твое колдунство… Владыка… ты это… если вдруг что, а твои команды магов у нас все еще не появятся, ты меня больше не лечи. Лучше сдохнуть, чем под твое исцеляющее заклятие попасть!
— Ничего, трудно только первые десять раз, потом привыкаешь… —
Маятник плохого настроения замер и пошел в обратную сторону. Проклятье, пускай остальные напяливают на него венец небожителя, рядом всегда будут наглецы вроде Храбра, которые даже на пороге смерти будут продолжать хамить и испытывать на прочность терпение своего короля. Да и чего он нос воротит от фанатиков? И похуже людей встречал. Ведь кем он только не был за свою жизнь: дикарь, раб, беглец, наемник, вольный капитан, маг и король, теперь вот ставят на ступеньку повыше… А он везде справился, везде приспособился, значит, вывернется и на этот раз. Так что пора завязывать с рефлексиями, раз он создал ненароком маску Владыки, то так тому и быть.
Он решительно развернулся в сторону собравшихся и с торжеством поднял над головой сжатый кулак. И почти сразу получил в ответ нарастающее:
— Владыка! Владыка! Владыка!
Затем кто-то вспомнил данное К’ирсану за иллюзорную схватку с Рошагом и уже немного подзабытое после коронации прозвище, после чего «Владыка» быстро сменился на «Защитника».
Поездка в Лакрот определенно удалась.
В свой дворец в Старом Гиварте К’ирсан въехал не как король и полноправный владелец, а едва ли не как вор, в сумерках и не через парадный вход, положенный по протоколу, а через черный, охраняемый доверенными людьми из ведомства Щепки. И не раздеваясь, не приводя себя в порядок после дальней дороги, сразу же проследовал в Малахитовую гостиную, где его уже ожидали Лансер, Канд, Гхол и Терн. Самые доверенные люди и нелюди, которым предстояло держать ответ перед государем за оставленную на их попечение страну.
— С возвращением, Владыка!.. — Все четверо вскочили на ноги, едва К’ирсан переступил порог комнаты.
Вместо ответного приветствия он вяло отмахнулся и проследовал к дальнему дивану, с которого прекрасно просматривалась вся комната. Отстегнул меч и положил на небольшой столик. Руал выбрался у него из-за пазухи и принялся шнырять по комнате, что-то вынюхивая. Кайфат же испытующе посмотрел на каждого из соратников, жестом предложил вернуться на свои места и лишь тогда заговорил.
— Рад вас видеть, друзья. Чем порадуете своего короля? — сказало он тихо, но требовательно.
И, несмотря на его явно благожелательный настрой, по комнате словно пролетел холодный ветерок. Из поз собравшихся исчезли малейшие признаки расслабленности, на лица легла легкая тень, а взгляды стали тверже и сосредоточенней.
— Тогда начну я, командир! — сказал Терн, откашлявшись. — Как мы уже передавали через Гхола, особых проблем ни в стране, ни в столице не наблюдается. Все идет своим чередом. Никто не бунтует, не мутит воду среди горожан, не сеет ненужные слухи. Абсолютно все, кроме тех, кому это положено знать, уверены, что на троне сидишь именно ты, твое величество.
— Но… — поторопил друга К’ирсан. — Не тяни, договаривай.
Терн вздохнул.
— Но среди определенной части дворян возникла непонятная суета. Стали много встречаться, что-то обсуждать, зачастили гонцы к Янеку и Кураму.
— К тебе с особыми предложениями подходили? — уточнил Кайфат, выделив слово «особые».
— В том-то и дело, что нет, — развел руками Терн. — Да и вообще, пока все тихо.
К’ирсан задумчиво покивал. Слова Согнара обязательно следовало проверить, но не открыто, тайком, чтобы, не приведи Кали, не обидеть. Дружба дружбой, но доверие в политике основывается не на вере, а на знании.