Власть Талисмана
Шрифт:
Действительно ли католическое воинство служило Богу Зла, как утверждали катары?
Мы не можем утверждать, стоял ли какой-то «бог» за резней в Безье и Марманде, массовыми сожжениями людей, мученичеством perfecti и опустошением Окситании, но, поскольку альбигойские крестовые походы были объявлены и снаряжены исключительно по инициативе папы римского, мы можем без всяких оговорок утверждать, что католическая церковь несла прямую ответственность за все эти злодеяния и что она действовала от имени Бога.
Вскоре после Марманда сорокадневный срок крестового похода закончился. Убедившись в том, что их грехи прощены, а индульгенции заслужены, принц Людовик со своими французскими солдатами отправились домой. Амальрик де Монфор со значительно уменьшившейся армией остался продолжать кампанию, но вскоре стало ясно, что
561
20. See ibid, pp. 204–207.
Но злой рок все еще висел над Окситанией и ее жителями всех религиозных убеждений, которые храбро защищали катаров и умирали за них в течение пятнадцати ужасных лет с 1209 по 1224 год. Довольно примечательно, что за все время войны соотечественники катаров, исповедовавшие другую веру, никогда не винили их в страшных бедствиях, обрушившихся на страну. Не менее примечателен тот факт, что, хотя «верующие» из числа катаров присоединились к сопротивлению, за всю историю альбигойских крестовых походов не отмечено ни одного случая, когда perfecti каким-либо образом прибегали к насилию. Несмотря на угрозу гибели, они почти с нечеловеческой выдержкой придерживались своих принципов — абсолютного пацифизма и ненасилия. [562]
562
21. Ibid, p. 233.
Они не имели суицидальных наклонностей и не хотели умирать, несмотря на то что их часто и несправедливо обвиняли в этом. Несмотря на негативное отношение к материальному миру, катары решительно отвергали самоубийство и верили, что каждый из нас должен прожить свой срок, отпущенный природой для «заключения души». Поэтому perfecti маскировались, переставали носить свои характерные черные балахоны, пускались в бега, прятались в надежных домах, лесах и пещерах и прибегали к всевозможным уловкам, кроме физического отпора своим врагам. Как пишет Зоэ Ольденбург:
«Легко понять, что в жестоко угнетаемом обществе такие гонимые, но непреклонные пацифисты представали в роли единственных истинных религиозных наставников и духовных утешителей. Только они пользовались настоящим нравственным авторитетом, которому люди могли повиноваться». [563]
Мирный договор, заключенный в январе 1224 года, оказался «ложным рассветом» и подарил лишь призрачную надежду на спасение. Через месяц после его подписания Амальрик де Монфор отрекся от наследного права на огромные владения в Окситании, завоеванного Симоном де Монфором в годы его славы. Все эти земли, украденные де Монфорами у их законных владельцев, теперь были официально переданы человеку, имевшему гораздо больше возможностей для того, чтобы навсегда присвоить их, — королю Франции. [564]
563
22. Ibid, p. 234.
564
23. O'Shea, op. cit, p. 178.
Раньше,
565
24. Ibid, pp. 176–177.
Теперь, будучи коронованным монархом Людовиком VIII и полноправным владельцем значительной части Окситании, преподнесенной ему на тарелочке Амальриком де Монфором, он был готов довершить начатое. На этот раз он задумал полномасштабную аннексию под предлогом крестового похода. Несмотря на это, он заключил выгодную сделку с папой Гонорием III (преемником Иннокентия III), который, кстати, начал подстрекать его к новому крестовому походу на Окситанию с момента вступления на трон. Гонорию так не терпелось раз и навсегда сокрушить катаров, что он заключил с Людовиком беспрецедентное соглашение. В обмен на покорение Окситании монарх получал право изымать в свою пользу одну десятую от всех доходов французской церкви в течение пяти лет. [566]
566
25. Ibid, p. 181.
Весной 1226 года, почти через два года после получения титулов и владений в Окситании от Амальрика де Монфора, Людовик VIII выступил в завоевательный поход, который лишь формально носил название «крестового». Его армия была настолько мощной, что он принял капитуляцию от нескольких крупных городов, включая Каркассон и Нарбонн, даже не вступая в бой. Первая и последняя неприятность произошла с ним 8 ноября 1226 года, когда он внезапно заболел и умер. [567]
567
26. Ibid, pp. 184–185.
Тем не менее кампания продолжалась. Людовик женился на Бланш Кастильской, суровой и решительной женщине с большими замыслами для своего двенадцатилетнего сына, тоже Людовика (будущего «святого короля» Людовика IX), от имени которого она правила. По ее распоряжению французская армия осталась в Окситании, постепенно подавляя сопротивление, руководителями которого снова выступили граф Тулузский и граф Фуа. В 1228–1229 годах французы прибегли к тактике выжженной земли и развязали кампанию террора в сельской местности, сжигая деревни и поселки по всей Окситании, уничтожая посевы и сгоняя жителей с обжитых мест. В 1229 году воля людей к дальнейшему сопротивлению после многолетнего опустошительного конфликта была полностью сломлена, и графы запросили мира. [568]
568
27. Ibid, pp. 185–187.
Это был чрезвычайно унизительный мир, условия которого включали публичное бичевание графа Тулузского в парижском соборе Нотр-Дам 12 апреля 1229 года. [569] Хотя мирный договор стал знаком официального окончания альбигойских крестовых походов, он навеки лишил Окситанию ее независимости и поставил огромную часть этой некогда свободной земли под контроль Франции — по сути дела, в качестве оккупированного государства, — а также привел к полной аннексии и включению в состав Франции в течение ста лет.
569
28. Ibid, p. 187.