Власть женщины
Шрифт:
Впервые Стиви увидела скульптуру весенним вечером вскоре после смерти Ральфа, когда она шла по скверу в направлении Оксфорд-стрит. Неожиданно полил дождь, и, остановившись, она полезла в сумочку за шарфом. Накинув его на голову, Стиви повернулась, и ее взгляд упал на скульптуру. Какое-то время она так и стояла под дождем, пораженная ее красотой.
Скульптура была установлена на каменной стене над аркой, ведущей в Динс-Мьюс. При этом казалось, что она не касается стены, а словно плывет по воздуху. Фигуры в натуральную величину возвышались
Мадонна сидела на стене, слегка наклонясь вперед, и дождь, стекающий по мрамору и капающий вниз, казался зрителю слезами скорбящей Богоматери. Капли стекали по щекам Мадонны и на головку младенца Иисуса, стоящего перед Девой.
Сейчас Стиви ясно видела скульптуру перед собой именно так, как в тот первый раз, когда ее сердце было полно горем, и божественные слезы Мадонны облегчили ее измучившуюся душу. Только промокшее до нитки пальто заставило ее расстаться с этим чудом и вернуться к обыденности. Но Стиви много раз возвращалась туда, чтобы снова пережить встречу с прекрасным.
«Я поеду посмотреть на нее и в этот раз», – решила Стиви.
Вдруг ей показалось странным такое глубокое погружение в прошлое без видимого внешнего толчка.
Может быть, ей просто хотелось не думать о настоящем? Спрятаться от проблем и тяжелых предчувствий? Предчувствий, которые касались Найгела, если быть честной.
В конце концов, сегодня двадцать третье декабря, через два дня Рождество, ей меньше всего хотелось бы внести в семью разлад или выяснять отношения накануне праздника.
В любом случае, сейчас Найгела нет в офисе. Его секретарь, Анджела, сказала Стиви, что Найгел улетел в Амстердам с Гилбертом Дрекселом, одним из ведущих специалистов по бриллиантам. Стиви много бы отдала, чтобы узнать, не за камнями ли для султана Кандреи они отправились в Голландию.
«После Рождества, – решила Стиви, – я разберусь с Найгелом. Когда окончатся рождественские каникулы».
Старинные французские часы от парижской фирмы «Ле Рой и сыновья», стоящие на инкрустированном комоде у дальней стены кабинета, пробили двенадцать раз. Стиви вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Был полдень. Она договорилась пообедать с Дереком в половине первого. Окончательно возвращаясь к настоящему, она отправилась освежить макияж в примыкавшую к кабинету ванную комнату.
На улице Стиви остановилась в раздумье. Она не могла решить, как лучше – пройтись пешком или взять такси. День был холодным, но небо чистым, и светило солнце. В конце концов, Стиви решила бросить вызов зимнему ветру и пройти до закрытого клуба, в котором находился бар «У Гарри», выбранный Дереком для их встречи.
Поплотнее закутавшись в красный шарф из тонкой шерсти, она быстрым шагом направилась вниз по Бонд-стрит. Через несколько минут Стиви уже повернула на Гросвенор-стрит, которая привела ее к Саут-Одли.
Стиви нравилось гулять по городу, особенно это касалось городов,
Когда минут через десять Стиви толкнула дверь бара «У Гарри» и вошла внутрь, она сразу же увидела Дерека, который, стоя у стойки, пил воду. Он тут же поставил свой стакан и, поспешив к ней, помог раздеться.
– Ты выглядишь потрясающе, Стиви! – воскликнул он, улыбаясь ей, когда они устроились за столиком в углу. – Просто цветешь. В самом деле.
Она довольно рассмеялась и поблагодарила его.
– Ты тоже неплохо выглядишь, Дерек.
– Я чувствую себя на небесах. – Дерек нагнулся к ней и признался: – Я решил ставить «Льва зимой».
Пьеса выйдет не раньше осени, а с весны мы начинаем репетировать, так что у меня еще будет время отдохнуть и я накоплю силенок для настоящего дела.
– Я очень рада за тебя, я же знаю, без работы ты начинаешь смертельно скучать. А что об этом думает мама?
– Блер хочет, чтобы я поставил эту пьесу. Она волновалась, что я переутомился после постановки Беккета и съемок фильма, но я прекрасно себя чувствую, и теперь она тоже убедилась в этом.
К столику подошел официант, и Дерек замолчал, выбирая напитки.
– Что ты будешь пить, Стиви? Может быть, «Беллини»?
– Спасибо, это как раз то, что мне нужно, чтобы согреться.
Когда официант отправился выполнять заказ, Дерек продолжил разговор:
– Если мы добьемся успеха в Вест-Энде, думаю, продюсеры захотят поставить эту пьесу и на Бродвее.
– Я рада, что ты поработаешь здесь и вы немного поживете в Лондоне. Мама всегда скучает, когда уезжает из дома надолго.
– Это правда. Кстати, раз уж мы заговорили о Блер, о какой броши ты говорила мне по телефону?
– Это прелестная старинная вещица работы Жана Буве. Скорее всего она сделана в тридцатые годы. Мне показалось, что она очень понравилась бы маме. Чувствуется стиль, но при этом вещь изящная и неброская. Бриллианты, оправленные в платину. Брошь подписана автором. Она очень ценная. Андре абсолютно случайно нашел ее.
– Полностью полагаюсь на тебя. Скажи, на тебе то самое перо, которое Андре подарил тебе на день рождения? – Дерек с восхищением рассматривал изящную брошь на лацкане ее темного костюма.
– Знаешь, она мне ужасно нравится! Да, я практически не снимаю ее с тех пор, как Андре вручил мне подарок. Она подходит к любой моей вещи. И днем ее можно носить, и на вечерних туалетах она прекрасно смотрится. Брошь Буве того же класса, Дерек. Ее можно носить всегда и со всем.
– Как ты понимаешь, мне сначала хотелось бы на нее взглянуть. Судя по твоему отзыву, я думаю, что это будет прекрасный подарок для Блер. Вообще-то, я собирался пройтись с тобой в «Джардин» после обеда.