Властелин Безмолвного Королевства

Кук Глен Чарльз

Бернардин Амбершель отличался свирепостью и жестокостью, но и хитрости ему было не занимать. У него имелись свои шпионы в Конгрегации. На восьмой день один из них доложил о коварном плане: захватить и открыть врагу боковые ворота. Предателей сбросили с высокой башни, а репутация Амбершеля взлетела до небес. Всего казнили семнадцать священников и послушников. Среди прочих и невиновного епископального святого отца, который осмелился вступиться за несчастных.

В городе не было централизованной власти. Никто не заменил Роджера Шеля. Богатые вельможи никак не могли

договориться между собой. Из Наваи выступила королева Изабет в сопровождении ста рыцарей и их свиты. Они рассчитывали высадиться в Шивенале и подойти к Кастрересону по берегу Лаура, но Шивеналь осадили патриаршие войска, и высаживаться там было опасно. Корабли вернулись в море, и теперь им предстояло преодолеть две трети пути обратно – в сторону Платадуры, откуда они и отчалили, – чтобы высадиться где-нибудь в Терлиаге.

Снова зарядили дожди. Подули ветра. Неутомимые солдаты патриарха успели к тому времени возвести под стенами свое собственное подобие города. Местные им помогали. Точно так же главнокомандующий поступил и в Кальзире.

Поначалу не было видно и следа маркитантов, но вскоре появились и они.

Людей заботило лишь собственное пропитание, а крестьянам в основном и вовсе было плевать, кто там засел в замках и городах. Вельможи все на одно лицо, если смотреть из хижины углежога.

На пятнадцатый день Бернардин Амбершель вызвал к себе Сочию Рольт и брата Свечку. Амбершель был непривычно задумчив. Это настораживало. Обычно этот приземистый коротышка пер напролом, невзирая ни на какие трудности.

На встрече также присутствовали странные подручные Амбершеля и дюжина знатных кастрересонцев, включая Берто Бертранда, который раньше был правой рукой Роджера Шеля, а теперь, до прибытия Изабет, стал хранителем города. Брат Свечка скептически осмотрел собравшихся. Совершенно очевидно, что лидера среди местных так и не сыскалось, иначе зачем им терпеть на совете полубезумного чужака Амбершеля? Просто потому, что ему хватило духу угробить сразу семнадцать человек?

И что это за смуглые незнакомцы со странным акцентом прячутся по углам? Поговаривают, что они с Артесипеи.

– Спасибо, что пришли, – поприветствовал их Амбершель.

Значит, при необходимости он вполне может вести себя учтиво.

– Явились по вашему приказу, – ответил монах. – Но я удивлен. Разве я могу вам чем-то помочь?

– Можете. Советом.

– Если сумею. Хотя склад ума у меня не такой практичный, как у вас.

– К вам мы вернемся чуть позже, совершенный. А пока у меня вопрос к нареченной графа.

Сочия быстро училась. Она даже умудрилась терпеливо промолчать все это время и, не ляпнув какой-нибудь глупости, заявить всем о своем присутствии. Просто смиренно ждала вопроса Амбершеля.

– Госпожа… Вы получили ответ на свои мольбы о помощи?

– Нет, – усмехнулась Сочия. – Никто мне не ответил. Но король Питер ведь послал Изабет заявить на город свои права.

– Этого мы и боялись. Совершенный, враг не намерен вести переговоры. Они отвергли все наши попытки.

– Безупречный заявил, что договариваться ему с нами

не о чем.

– Наши шпионы бывают в их лагере и утверждают, что до воли Безупречного там мало кому есть дело.

Главнокомандующий наверняка понимает, что среди местных помощников будут и шпионы. А значит, эти сведения скрывать не намерен.

– И что же?

– Враги собираются стоять здесь всю зиму, если город откажется сдаться. И возможно, нам придется уступить, если они перекроют все пути сообщения. Захватчики уже запугивают окрестных крестьян – запрещают им доставлять в город продовольствие.

– И что же? – снова спросил Свечка.

– Мы съедаем больше, чем можем раздобыть.

– Так обычно и бывает во время осады.

– Надо выгнать всех бесполезных, – вмешалась Сочия. – Пусть враг сам с ними разбирается.

– Тогда, дитя мое, не пора ли и нам собираться в путь? – усмехнулся монах.

Девушка метнула в него сердитый взгляд.

– Хотя в чем-то она права, – невозмутимо продолжал Свечка. – Беженцы-мейсаляне могут незаметно выскользнуть из города и отправиться в Каурен. Или в Альтай.

– Если только неприятель позволит.

– Если позволит.

Главнокомандующий ведь может счесть, что голодные лишние рты в Кастрересоне ему на руку. Или же напасть на беженцев, чтобы те потом посеяли ужас и панику в Коннеке.

– Но у вас что-то другое на уме? Вы ведь уже и без меня все решили.

– Ночь, – пристыженно пробормотал Амбершель, словно напроказивший мальчишка. – Ночь – она… Она не… Что бы ни случилось на реке Дешар, теперь Ночь вроде как должна бояться этих людей. Несмотря на то что ее создания стали раз в десять деловитее, чем год назад.

Брат Свечка нахмурился. О происшествии с червем он знал только из уличных слухов, без сомнения, изрядно преувеличенных. Но почему это так беспокоит Амбершеля? Или же беспокоятся на самом деле его странные друзья? Те, которые сбежали из Вискесмента, когда туда внезапно нагрянули патриаршие войска.

– Я не знаюсь с Ночью. Я философ, а не волшебник или жрец. А то, что Ночь боится людей патриарха, вполне понятно, ведь она не хочет, чтобы с другими ее созданиями повторилась та же история, что произошла на реке Дешар.

– Я не рассчитывал услышать от вас что-то важное, – вздохнул Амбершель. – Но все же надеялся. – Он потряс головой. – С ними принципаты.

Об этом все уже знали.

– Полагаю, их могущество сильно преувеличивают, – отозвался Свечка.

– Он прав. Нас переоценивают, – раздался внезапно чей-то голос.

Сочия взвизгнула. Коннектенцы, выпучив глаза от изумления, принялись наперебой задавать друг другу вопросы. Кто-то решил, что это розыгрыш, но смуглые Амбершелевы приятели ударились в панику. Несколько человек вытащили оружие, которое, вообще-то, проносить на совет не полагалось, и принялись рубить воздух. Другие выбежали в коридор.

– Господин совершенный, – тоненьким испуганным голоском пропищала Сочия, – до меня только что кто-то дотронулся. И вложил мне в руку вот это.

На ладони у девушки лежало кольцо.