Властелин джунглей
Шрифт:
— Жандармы! — взревел с заднего сиденья Кекс, передергивая затворную раму.
— Ох, чуял же, неспроста этот автобус тут стоит! Да выворачивай, выворачивай! — в тон ему выл Бес, вырывая руль из рук оцепеневшей от неожиданности Ирины.
А пятнистые фигуры, подбадривая себя дикими воплями и стрельбой поверх машины, неслись им наперерез, явно намереваясь взять этих белых живьем. Маэстро развернулся к сжавшемуся около правой дверцы Никите:
— Ты навел, сука! Ты! Торчок долбанный! — сказано было казалось одними губами, так, чтобы никто не услышал, но Никита понял и так, а заглянув в горевшие мрачным огнем глаза, прочел в них свой приговор и пронзительно как загнанный охотниками
Маэстро сгреб его правой рукой за шиворот, левой вырвал из нагрудного кармана разгрузки «феньку» привязанную за кольцо к специальной петле таким образом, чтобы при рывке сразу освобождать чеку, и не долго думая, одним резким движением засунул взведенную гранату глубоко за пазуху технику. Тот завопил еще громче, так, что перекрыл даже хлопок отскочившего предохранительного рычага. А потом дверца перед ним распахнулась во всю ширину, и мощный толчок выбросил его из машины на теплый асфальт прямо под ноги набегавшим бойцам группы захвата. Последним, что он успел увидеть, было перекошенное в ненавидящей гримасе лицо Маэстро странно медленно поднимавшего автоматный ствол.
— Ника потеряли! Ник вывалился! — отчаянно закричала пропустившая возню на заднем сиденье Ирина, пытаясь остановить машину.
Но нога сидевшего рядом Беса больно ударила по ее ступне, до отказа вжимая в пол педаль газа. Как обезумевший от шпор наездника мустанг, развивая с места невозможную скорость, минивэн стремительно скакнув вперед и уже в полете разворачиваясь, влетел в узкую улочку, как раз в этом месте пересекавшую проспект. Где-то за их спиной громом ударил взрыв. «Упокой Господь душу грешника!» — издевательски расхохотался Маэстро.
— Быстрее, быстрее! — орал ей в лицо Бес, больно давя каблуком на лежащую на педали ступню, жесткая мозолистая лапа таким же образом вжала ее ладонь в руль.
Ирина почему-то видела улицу и силуэты встречных машин расплывчатыми, будто в тумане, и лишь почувствовав на губах соленую влагу, поняла, что глаза ей застилают слезы.
— Быстрее! Быстрее!
В каком-то глухом тупике они наконец на минуту остановились, и Бес, обежав машину вокруг, силой выволок ее с водительского места и втолкнул в заднюю дверцу, где ее совсем не деликатно приняли чьи-то крепкие руки, втащив внутрь и тут же зажав между закаменевшими напряженными мускулами мужскими плечами.
— Не ссы в компот! — горланил ей в ухо кто-то, кажется Самурай. — Главное, чтобы выезды из города перекрыть не успели. Тогда уйдем! Тут до границы сорок километров! Час езды! Так что не ссы, уйдем! И хуже бывало!
Не успели. Что произошло на выезде из города, она поняла плохо. Неожиданно машина встала, и все куда-то спешно повыпрыгивали. Зачастили выстрелы и взрывы, по ушам стегнули яростные вопли. А потом будто кто-то тяжелой кувалдой замолотил по кузову. Ни живая, ни мертвая от страха Ирина скорчилась на полу между сиденьями, пытаясь шептать слышанную когда-то молитву. Как маленькая девочка она попыталась зажмурить глаза и представить, что ее здесь нет, что это лишь страшный сон и вот-вот она проснется в своей постели и все будет хорошо. Ведь правда, Господи, ведь того, что сейчас происходит, не может быть на самом деле. Это просто она, глупая курица, придумала себе такой ужас, а на самом деле ничего этого нет. Ведь так, Господи, правда? Ну же, умоляю! Пусть я проснусь, Господи, только прямо сейчас, иначе я не выдержу. Ну же! Ну!!!
Лязг автомобильной дверцы заставил ее сжаться, как испуганного зверька окруженного охотниками, в надежде, что так ее не заметят.
— Хера разлеглась, овца! Вылезай, машина сейчас рванет!
Голос Маэстро прозвучал в ушах неземной музыкой, в эту минуту она почти любила его и готова была расцеловать,
— Маэстро, миленький, — бессвязно лепетала она. — Забери меня отсюда…
— Да вылазь ты, кошелка, кому сказал! — в голосе послышалось неприкрытое раздражение, и сильные пальцы потянули ее за шиворот.
— Да, родненький, уже лезу. Я сейчас… Сейчас… Я уже… — Ирина быстро-быстро затараторила опасаясь, что вот сейчас он рассердится на нее за медлительность и уйдет, оставив ее одну в этом страшном месте. К тому же в салоне ощутимо запахло гарью, ей даже показалось, что она чувствует на коже опаляющий жар крадущегося к ней пламени.
Кое-как выбравшись из покореженной машины, она поняла, что Маэстро отнюдь не шутил, багажник минивэна весь сочился алыми языками, подбирающимися к бензобаку. Черным дымом исходили когда-то белые бетонные стены блокпоста на въезде в город, вокруг лежали в неестественных позах с вывернутыми руками и ногами чем-то неуловимо напоминавшие брошенные груды тряпья чернокожие тела. Густо пахло сгоревшим порохом и кровью. Бес и кажется Самурай беззастенчиво ворочали тела убитых, роясь в их карманах, отцепляя с поясов фляги и какие-то сумки. «Будто падальщики», — решила про себя Ирина, и ее неожиданно затошнило.
— Давай, давай, не тормози! — подтолкнул ее в спину Маэстро. — Остались мы без тачки, так что теперь ножками, ножками! Раз, два! Пока они на лошадях: раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре… Мы ножками вдвое быстрей: раз, два, раз, два… Ну давай, пошла, пошла, корова, нечего зеньки пялить, они догонят!
Тут только Ирина заметила еще две знакомые фигурки, уже подбегавшие к зеленеющей вдали стене тропического леса.
— Зачем они, это? — Ирина слабо кивнула в сторону обшаривающих покойников Беса с Самураем.
— До границы километров сорок, крошка, надо что-то есть и пить. А мертвым оно уже без надобности, — хищно оскалился Маэстро, подхватывая ее под руку и волоча за собой.
— Я это есть не буду… — замотала головой Ирина.
— Значит сдохнешь, зайка. Но думаю, до этого не дойдет, — откровенно веселясь, заулыбался Маэстро. — Хватит болтать, береги дыхалку.
Вскоре они уже с разбегу вломились во влажную духоту густого тропического леса.
Номер мотеля отличался той самой унылой убогостью, что свойственна маленьким придорожным гостиницам всех стран. Но проведшей сутки в джунглях Ирине он казался сейчас верхом роскоши и комфорта. Наконец-то появилась возможность содрать с себя ненавистный камуфляжный комбинезон, пропитавшийся грязью, потом и кровью, закаменевший местами грубой жесткой коркой. В душе была горячая вода, и Ирина с непередаваемым наслаждением подставляла упругим струям измученное покрытое синяками и царапинами тело, с ожесточением терла себя дешевым вонючим мылом, будто пытаясь смыть все происшедшее с ней за сутки.
Хозяин мотеля ни о чем не расспрашивал, странную постоялицу, прикатившую на запыленном почтовом грузовичке, благо в карманах ее пятнистой робы нашлось несколько сотен долларов, а это было по мнению старого, много повидавшего негра достаточным основанием, чтобы избавить человека от докучливых вопросов. Он вполне удовлетворился сбивчиво поведанной ему шитой белыми нитками сказкой о туристке, потерявшейся в джунглях во время организованного какой-то частной фирмой сафари, при этом деликатно не заметив, ребристого тела боевой гранаты, торчащего из кармана в нескольких местах продранного разгрузочного жилета. Почему бы и нет, если человек считает, что на охоту надо ходить с гранатами, то ради Бога, лишь бы платил, а дальше его личное дело. И вообще, меньше знаешь — лучше спишь! Кошмары не мучают.