Властелин ее сердца
Шрифт:
Впервые в жизни Робби захотелось съежиться. Она была права. Она этого не заслужила. В отчаянии он взъерошил влажные волосы, наконец выпрямился и прямо встретил ее взгляд.
– Для нас обоих было бы лучше, если бы ты возненавидела меня.
Она недоверчиво уставилась на него.
– Ты это серьезно? Ты считаешь, что мне будет лучше, если ты станешь говорить мне гадости, чтобы я возненавидела тебя? Это самая нелепая вещь, о которой я когда-либо слышала. Из всех ошибочных… – Ее глаза сердито сверкнули. – Ты высокомерное животное! Ты делаешь
Теперь Бойд действительно чувствовал себя ослом. Она была права, но только отчасти. Он хотел защитить не только ее.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Розалин? Ты знаешь не хуже меня, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ты – моя заложница, гарантия того, что твой брат заключит перемирие с честными намерениями.
– Это не значит, что мы должны быть врагами. Разве мы не можем быть вежливы друг с другом? Ты был достаточно дружелюбен с Роджером. Разве ты не можешь так же обращаться со мной?
Как с тринадцатилетним мальчишкой? Боже, как она наивна.
– Я не уверен, что это возможно.
– Почему? Ты настолько презираешь меня?
Выражение разочарования на ее лице заставило его говорить более откровенно, чем он хотел бы:
– Нет, я слишком хочу тебя.
Его честность, казалось, удивила Розалин, но потом, несомненно, порадовала: легкая улыбка появилась на губах, нежный румянец выступил на щеках.
Она выглядела такой сладкой, что ее хотелось съесть. О Господи! Он готов был проглотить ее – и это только доказывало его правоту.
Розалин наклонила голову набок:
– Ты никогда не дружил с женщинами, которых хотел?
Робби никогда не хотел ни одну женщину так, как ее, но счел, что будет благоразумнее об этом не упоминать.
– Нет.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Женщины существуют для…
Робби не закончил, понимая, что ей не понравится то, что он собирался сказать.
Она поджала губы, и это доказывало, что она догадалась сама.
– Женщины нужны только в спальне, не так ли? Но тратить с ними время на что-нибудь другое не стоит?
В этом была вся суть, но из уст Розалин это прозвучало мерзко.
Розалин издала резкий горловой звук и пробурчала что-то об испорченных, слишком красивых для их блага грубиянах, и это почти заставило его улыбнуться.
Она промаршировала туда, где он стоял около своей кровати, и уперлась руками в бока.
– Что ж, если это не слишком сложно, я хотела бы, чтобы ты попробовал.
Робби смотрел на нее сверху вниз и так хотел схватить в объятия, что мускулы стали болеть от напряжения.
– Это ты можешь сделать? – спросила она.
Все, что ему оставалось, – это вдыхать ее аромат, а ему хотелось швырнуть ее на кровать, стоявшую позади.
– Не знаю, хватит ли у меня сил.
Один
– Ты показался мне очень сильным…
Он резко посмотрел на нее. Озорная девчонка! Это было не то, что он имел в виду. И это не поможет ему держать себя в руках.
– Только когда дело не касается тебя. Мы не можем… – Он остановился, подыскивая слова, чтобы получилось не слишком грубо. – Я не должен был трогать тебя или позволять тебе трогать меня так, как ты только что это делала. Это опасно. В следующий раз я могу не остановиться. Похоже, я совсем теряю контроль рядом с тобой. И я не хочу давать твоему брату повод убить меня, что будет вполне заслуженно.
Розалин вздрогнула, но было ли это от страха или от чего-то другого, он не хотел гадать.
– Это означает, что ты не попытаешься?
Она выглядела настолько уныло, что он не смог отказаться.
– Я попытаюсь, – сказал он, хотя знал, что это убьет его.
Широкая улыбка, которая осветила ее лицо, заставила его пересмотреть свое решение. Он не подозревал об одной вещи: это уже убивает его.
– Перемирие? – спросила Розалин, протягивая руку.
Он неохотно сжал ее мягкую ладошку в своей:
– Перемирие.
Итак, Робби Бойд заключил перемирие с сестрой сэра Клиффорда, хотя его мучили размышления о том, сколько оно будет ему стоить.
Глава 13
В следующие два дня Розалин редко видела его. Очевидно, представление Робби о перемирии ограничивалось тем, что он время от времени заскакивал в палатку, чтобы забрать кое-какую одежду, бормотал несколько слов, после чего исчезал. Он спал в палатке вместе с ней, но ждал, пока она заснет, чтобы пробраться на свою кровать, и просыпался раньше, чем она, чтобы выбраться из палатки.
Все остальное время она старалась чем-нибудь занять себя и делала все возможное – без особого успеха, – чтобы не умереть от скуки.
Во время долгих часов, проведенных в одиночестве, только с возможностью обменяться с не слишком дружелюбно настроенными стражниками парой слов, что считалось разговором, – братья Дугласы, вероятно, полагали, что с ней что-то не так, поскольку она просилась в уборную очень часто, – Розалин серьезно подумывала о мятеже. Или, поскольку они были не на корабле, об открытом восстании.
В первый день она занялась собой и своей сильно пострадавшей одеждой. Она расчесывала свои волосы до тех пор, пока не распутала все колтуны и длинные блестящие волны не упали ей на плечи. Она трясла и отчищала свои шерстяные платья, пока не избавилась от большей части грязи. Они все еще пахли дымом, поэтому Розалин попросила одного из угрюмых братьев Дугласов (она наконец узнала их имена – Йен и Арчи) принести ей сухого вереска и завернула в него платья. К следующему утру ее сорочка совсем высохла, а платья пахли достаточно хорошо, чтобы можно было надеть их снова.