Властелин Галактики. Книга 2
Шрифт:
Эспар, не сбавляя шаг, направился к “шмелю”, дверь гравилета была открыта, в специальное гнездо пане shy;ли управления, как мог убедиться Голд при приближении к машине, был вставлен ключ. Эспару хотелось, чтобы на этот раз все было честно, наперекор словам Виоланы о бесчестности всех его побед. Вот гравилет, машина вполне готова к полету.
Когда до гравилета с заманчиво открытой дверцей осталось несколько шагов, Эспар резко обернулся:
– Ты сумеешь убраться отсюда, если я тебя не убью.
И он размахнулся, пьянящей радостью встречая свой первый честный бой. Еще бы ему не радоваться,
Джонни еле сумел уклониться от удара. Эспар мог бы остановить свой кулак, миновавший цель, но умы shy;ш shy;ленно не сделал этого. Встретившись с дверцей гравилета, кулак Преображенного оставил на ней большую вмятину.
Для Эспара это было приятным представлением: он знал, что в любую минуту может убить противника, однако он не торопился закончить бой, желая покрасоваться перед своими подданными. Сотни глаз наблюдали за его торжеством, зачем же ему торопиться? Хорошая песня не может быть очень короткой.
Дважды Эспар давал Джонни возможность проникнуться иллюзией, что ему удалось переломить ход боя: первый раз Эспар, приняв на себя сильный удар Джонни, упал – и тут же как ни в чем не бывало поднялся, во второй раз Джонни сдавил шею Эспара – немного поизображав полузадушенного, Эспар взял руки противника в свои руки и легко освободился от хватки Джонни.
Натешившись вдоволь, Эспар подумал: пора, пожалуй, кончать.
Он нанес удар.
Джонни показалось, что его голова разлетелась на куски, как будто по ней изо всех сил ударили пудовой гирей. Он успел почувствовать, как его нос и рот наполняются кровью – и потерял сознание.
Эспар дал Джонни прийти в себя, собираясь убить его в два приема, чтобы получилось эффективнее.
Разлепив веки, Джонни увидел днище гравилета. Он сместил взор. Какие-то бумажки, ржавая гайка… И на его глазах под днищем гравилета стала расползаться трещина.
Эспар не смотрел на Джонни. Он смотрел на окна, откуда в это время его мегалийцы глазели на поединок. Как известно, проявление вождем в поединке мужества и силы являлось не последним способом укрепления его авторитета. Не беда, что он убил Момнона, уж теперь он со своими воинами управится и без него. Шаг за шагом, а там, глядишь, и о высшей власти можно будет подумать.
Эспар не смотрел на противника, но даже если бы он посмотрел в его сторону, он не смог бы увидеть того, что видел лежавший Джонни: из трещины, расползшейся под днищем гравилета, стал подниматься вверх зеленый росток.
Росток поднимался, распрямлялся… Тонкий стебель потянулся вверх, утолщаясь, наливаясь соком. Разворачивались трехлопастные листья… Потом на конце стебля как бы сгустился туман – и, загустев, превратился в коричневое семечко.
Джонни сорвал семечко и быстро (только бы не оказалось сном!) сунул его в рот.
Он как будто взял в рот кусочек солнца: не того, палящего, в котором сгорают вместе с кораблем совершившие ошибку астронавты, а того солнца,
Наконец Эспар нашел время взглянуть на своего почти уничтоженного противника. Увидев, что Джонни шевельнулся, он взял его за ногу и по shy;тянул. Он хотел раскрутить Голда и забросить как можно выше, пусть тот разобьется при падении, но Джонни вдруг резко изогнулся – и Эспар получил мощный удар ребром ладони по шее.
Он бы мог уклониться, уйти от этого удара, но не сделал этого из-за самодовольства, уверенный, что ни один удар Джонни не будет опасен для него. Эспару и в голову не могло прийти, что его противник уже не тот.
Преображенный мог вынести удар Преображенного, но мог и не вынести.
Обмякнув, Эспар упал.
Джонни тут же прикончил Эспара вторым ударом по шее. И – скорее в гравилет, против плазменных лучей плоть Преображенного не устояла бы. Джонни крутанул ключ. Негромко заработал двигатель, и машина стала плавно набирать высоту.
Всем охранникам был известен приказ Эспара: если землянин сумеет забраться в машину, они не должны мешать ему уйти. Эспар так распорядился отнюдь не из-за проснувшегося в нем чувства благородства, а оттого, что он, желавший казаться благородным, был совершенно уверен, землянину в машину не попасть.
Дисциплины мегалийцы придерживались железной: только когда гравилет скрылся вдали, не потревоженный ни единым выстрелом, начальник охраны с двумя офицерами вышли на взлетно-посадочную площадку. Они еще сомневались, не выкинет ли чего Эспар, многие действия которого казались им в последнее время малообъяснимы, но Эспар уже ничего выкинуть не мог.
В пригороде Нью-Кантора Джонни был вынужден совершить посадку: полицейским захотелось проверить у него документы. Никаких документов у него, разумеется, не оказалось, объяснения его звучали по меньшей мере странно, и его доставили в ближайший полицейский участок, откуда немного погодя переправили в Центральное Полицейское Управление Трабатора. Джонни встреча с полицией ничуть не огорчила, он и сам собирался явиться в ЦПУ, не чувствуя за собой преступления, но ощущая себя затронутым преступлениями других. Первым, кого Джонни увидел в ЦПУ, был лейтенант Шон: по указанию Эспара Джонни лгали, будто он убит.
Голду пришлось пробыть на Трабаторе лишние две недели, пока шло разбирательство с его участием. Его не считали преступником, сохрани бог, так что он жил все это время не в тюремной камере, а в гостинице. В конечном итоге он был очищен от всяческих подозрений относительно прошлых четырех убийств, а его поведение в стычке с Эспаром расценили необходимой самообороной. Зря старались дипломаты Мегала, им так и не удалось обелить одного из властителей своей планеты: слишком далеко зашел Эспар, чтобы его возможно было обелить. Много дальше, чем могло дозволить величие Земли.