Властелин Галактики. Книга 2

Ерохин Олег

Джонни обернулся. Он посмотрел на монумент Одиноких, олицетворение силы скорби и силы любви, и краем глаза он увидел старика, расположившегося у подножия монумента. Это был тот самый Дивой. Старик на грязном полотенце разложил нехитрую провизию: несколько местных плодов, кусок хлеба. Откуда он взял хлеб? Наверное, кто-то добросердечный подал. Или Дивою подавали деньгами, а хлеб ему за эти деньги поставлял какой-то водитель экскурсионного гравитета. У Джонни появилось желание подойти к старику и внести свою лепту в пополнение его кошелька, хотя вряд ли у того был кошелек. Строгие глаза каменного Соя удержали Голда – и хорошо сделали, что удержали, позже подумал он, возвращаясь

в гостиницу.

Вскоре водитель поднялся, вразвалку направился к гравилету. Он просигналил несколько раз, и группа стала собираться.

Когда миссис Фромбок дала команду занимать места в салоне, Джонни бегло пробежал глазами публику. Блондинки, разговаривавшую с ним, он не увидел.

Он подошел к экскурсоводу.

– Извините, миссис Фромбок, одного человека не хватает. Одна девушка не подошла.

– Как не подошла? – Миссис Фромбок полезла за списком, – смотрите сами, должно быть двадцать человек, собрались все двадцать.

– Может, кто-то из другой группы по ошибке присоединился к нам?

Хмурясь, миссис Фромбок устроила перекличку. Все экскурсанты оказались на месте.

– Вы что-то путаете, мистер Голд, – проговорила миссис Фромбок недовольно. – Эта девица, должно быть, была с другого гравилета.

– Но она сказала, что она из нашей группы!

– Чего не скажешь ради знакомства с таким красавчиком! – сально заколыхалась в смехе миссис Фром shy;бок.

Смущенный, Джонни занял свое место, и водитель поднял машину в воздух.

ПЛАЗМОВИК

Поднявшись в номер, Джонни захотел взглянуть на самоцвет с острова Пята Бога. Он полез в карман. Камень был на месте. В его пальцах самоцвет тускло засветился рассеянным светом, когда же он внес камень в солнечную полосу, тот весело заискрился.

И что же, ждать, когда он активизируется?

Но сколько придется ждать? Или нужно не просто ждать, можно что-то сделать для того, чтобы самоцвет как можно скорее активизировался?..

Раздумья Джонни закончились тем, что камень был опущен в карман, а он отправился в ближайшую библиотеку.

В гостиницу он вернулся поздно вечером вполне удовлетворенный.

Вот что ему удалось узнать.

Самый безопасный путь к активизированному самоцвету – просто ждать, когда самоцвет активизируется – был и самым долгим. Абсолютное большинство владельцев талисманов старилось и сходило в могилу, так и не завершив этого пути. К активизированному талисману был и более короткий путь: можно было завладеть им в честном бою, отбить его у прежнего владельца. Уяснив это, Джонни заинтересовался владельцами активизированных талисманов и прежними, и ныне существовавшими.

Одновременно не больше двух человек владело активизированными талисманами, можно сказать, одновременно не больше двух талисманов было активизировано. Один из владельцев активизированного талисмана был мужчиной, другой – непременно женщиной. Меж самосцев считалось, что в одном талисмане светилась бессмертная душа Соя, а в другом – Андины, отсюда и разнополость владельцев: мужчина владел талисманом с душою Андины, а женщина – с душою Соя. Смысл активизации талисмана заключался в том, что Сой или Андина, чья информационная сущность была разлита по всем самосским самоцветам, находили в данном владельце талисмана своего избранника и сливались с ним в плазменном единстве. Считалось, что это не было разнузданностью похоти: бродившая по Самосу Андина изредка находила подобие Соя, и тогда талисман этого человека-подобия активизировался, то же и с Соем. Победивший владельца активизированного талисмана почти всегда для Андины был больше Соем, чем прежний владелец,

и поэтому самоцвет не гас в его руке. С самоцветом Соя происходило схожее, при смене владелицы он редко угасал, если был отнят силой. В Андине было сильно волевое начало, вот Сой и видел свою Андину сильной, хотя в данном случае уместнее было бы говорить о силе духа, а не силе физической.

Так оно было или не так, как представляли себе самосцы, но практический вывод, проистекавший из этих суждений, находил подтверждение в действительности: мужчине, возжелавшему завладеть активизированным талисманом силой, непременно нужно было отнять его в честном бою у владельца-мужчины, а не у слабой женщины.

Значит, его путь, заключил Джонни – найти мужчину, который владел в данное время активизированным самоцветом, и отнять у него самоцвет. Честно отнять. Но что это значит, “честно отнять”?

Человек, владевший активизированным талисманом, имел огромное преимущество перед любым, кто пожелал бы помериться с ним силой: он мог переходить в плазменное состояние и энергией плазмы убивать, оставаясь почти что неуяз shy;вимым. Вот в этом “почти” и заключался шанс противника владельца активизированного талисмана победить, и шансу этому способствовало осуществиться особое оружие.

Оно называлось “металлохлыст” и использовалось в схватке с владельцем активизированного талисмана, в просторечии называемого шаровиком (из-за сходства его плазменного состояния с шаровой молнией) или плазмовиком. Металлохлыст представлял собой умещавшееся в руке устройство, производившее узконаправленное магнитное поле, поле-луч, не имевшее стертости границ, его длину можно было установить довольно точно, причем устройство прибора допускало возможность варьировать его длину в пределах от одного дюйма до нескольких ярдов. В этом “обрубленном” луче “плавали” металлические пылинки. Если луч касался шаровика, энергия шаровика перетекала по нему в рукоятку металлохлыста, в специальный резервуар-конденсатор. Конденсатор был устроен так, что энергия не могла длительно оставаться в нем в состоянии плазмы, она должна была или перейти в электрическую энергию, или овеществиться.

Первое, очевидно, для активизированного самоцвета было невозможно, поэтому всегда происходило второе. Разобрав ручку хлыста, победитель извлекал из нее активизированный самоцвет. Что же с прежним владельцем? Он в это время дрожал от страха или скрежетал зубами от ярости, лишенный своей силы, или же, что бывало реже, вместе с самоцветом плазмой перетекал в ручку металлохлыста – и умирал, делаясь человеком, потому как маленькая ручка не в состоянии была вместить человеческое тело. Это выглядело так: ручка разлеталась на куски, и взору победителя представало мертвое тело, поблизости от которого всегда можно было найти активизированный талисман. Иногда происходило и так: едва луч металлохлыста касался шаровика, тот рассыпался брызгами плазмы, теряя свою плазменную оболочку. В этом случае талисман нередко терял свою активность.

“Металлохлыст, допустим, можно было купить. Но где найти теперешнего владельца активизированного талисмана, да и вообще, кто он?” – задался вопросом Джонни.

В библиотеке ему услужливо помогли, предоставив в его распоряжение кассету, содержавшую подборку газетных статей об этом человеке.

Его звали Лорс Дабл. Когда-то он был поли shy;цейским. Потом – роковая любовь. Ингрида Максон не любила его, никогда не любила, она насмехалась над его грубыми замашками, неуклюжим ухаживанием, – и вышла замуж за главного инженера компании “Техносанитас”. Тут-то самоцвет Лорса Дабла и активизировался – и Дабл убил их, ее и главного инженера.