Властелин (Капитан Ульдемир - 3)
Шрифт:
Судьба города, казалось, лежала на весах, чьи чаши никак не могли принять какое-то определенное положение и качались вверх-вниз, не в состоянии остановиться.
Находившийся по-прежнему на башне наблюдательного пункта Охранитель послал всех генералов, беспрекословно подчинившихся его воле, вперед – для непосредственного руководства войсками, оставив при себе лишь несколько связистов и младших офицеров – тоже в качестве делегатов связи. Благодаря своей способности видеть и то, что нельзя было охватить обычным человеческом взглядом, он наблюдал весь город с его окрестностями
Наверху, в ближнем космосе, бой все еще продолжался. Охранитель не очень следил за ним: для взятия города космический флот не был нужен, а следить за всеми перипетиями сражения в пространстве из чистого интереса у него просто не оставалось времени.
Однако при всех своих возможностях, намного превосходящих возможности любого генерала, Охранитель все же не был профессиональным военным и не понимал, что одно лишь продвижение в глубь города, происходившее в результате того, что осажденные не уничтожались, а оттеснялись, было подобно процессу закручивания тугой пружины, которая в один прекрасный миг могла и начать раскручиваться с той же силой, с какой ее сейчас сжимали. Для того чтобы эту пружину сломать, следовало подвергнуть внутренние циклы города и его центр массированному обстрелу. Но на это Охранитель не пошел бы, даже понимай он положение до мелочей: ему было известно, чем такой обстрел мог бы закончиться. Пожалуй, ему одному из всех, принимавших участие в схватке.
Зато он обратил внимание на то, что население города, по сути дела, не принимало никакого участия в решении его судьбы. Укрывшись в подвалах, в подземных ходах и туннелях, сохранившихся с незапамятных времен (часть этих ходов использовалась для подземного транспорта, сейчас не работавшего из-за отсутствия энергии), население, похоже, готово было покориться любой участи, лишь бы наверху перестали убивать и разрушать. Исключение составляли, пожалуй, лишь группы молодых и совсем молодых людей, для которых романтика вооруженной борьбы казалась самым главным и интересным, и поэтому они охотно вливались в ряды оборонявшихся. Однако воевать они не умели и становились первыми жертвами очередной атаки или контратаки.
Охранитель наблюдал, распоряжался и одновременно не переставал следить за временем. Для этого ему не были нужны часы, течение минут и секунд он ощущал всем своим существом. Пока еще у него оставался даже небольшой запас времени. Потому что если и дальше его войска, пусть даже лишь с нескольких направлений, будут продвигаться к центру города в том же темпе, что сейчас, он сможет овладеть Жилищем Власти через час, самое большое – через полтора. А в его распоряжении оставались еще едва ли не сутки.
Это его вполне устраивало, и чем дальше, тем он становился спокойнее и увереннее в благоприятном исходе не только этого боя, но и всей борьбы, начатой им давным-давно.
– Уль! – сказала Ястра. – Я всегда была честна с тобой и такой хочу остаться.
– Ну, естественно… – пробормотал капитан. – Честность – двигатель
– Зачем тебе мое разрешение?
– Потому что это наш последний резерв.
– Делай, как считаешь нужным. Но ты не слушаешь меня?
– Сию минуту. Только отдам распоряжение.
Он выглянул в коридор, где сейчас ожидал командир тысячи. Выслушав приказание, командир отсалютовал и поспешно направился к лестнице.
– Да, ты что-то хотела сказать?
– Хотела. И хочу.
– Если можно, не медли. Может быть, отложим?
– Нет. Не хочу, чтобы ты думал обо мне хуже, чем следует.
– Я всегда думаю о тебе лишь самое лучшее, – ответил он галантно, но как-то механически – в этот миг он внимательно всматривался в план города, в его северо-восточную часть.
– Я хотела, Уль, чтобы… чтобы ты всегда занимал положение, достойное твоих способностей и… отношения ко мне. Я думала, что ты сможешь быть даже Властелином. Властелином!
– А почему бы и нет? – отозвался он так же рассеянно. – Я был бы просто прекрасным Властелином, безусловно. Таким, что лучше и быть не может.
– Ты снова смеешься. А я вовсе не шучу.
Он оторвался от плана, взглянул на нее.
– Говори дальше. Начала ты интересно.
– Да, я хотела сделать тебя Властелином, моим законным супругом. Это было бы хорошо для нас обоих.
– А у вас существует развод?
– Для меня – нет. Но это не послужило бы препятствием.
– Ага… – пробормотал он, поняв. – Знаешь, я происхожу, как тебе известно, из простонародья, и для меня такие политические ходы, как убийство…
– Я не собиралась обременять тебя такой просьбой. И готова была сделать все сама.
– За что я всегда любил женщин, это за нежность и беспомощность, – сказал Ульдемир.
– Властительница – не только женщина, она еще и носительница Власти…
– Не понимаю все же, чего ты хочешь от меня. Благословения?
– Хочу, чтобы ты понял: на все это я была готова. Но ты сам все испортил.
– Я? Это для меня ново. Каким образом?
– Это ведь ты прислал ее… ну, ту женщину – чтобы она вылечила Изара?
– Мне показалось, что это будет очень кстати.
– Значит, ты. Я в этом была уверена. Но тогда ему оставалось, может быть, несколько минут, ну пусть часов, до конца. И было бы целиком в традициях – помочь ему уйти. Ради пользы Державы.
– По-моему, ты выступала против таких традиций.
– Пусть так. Но они существуют. Значит, нужно ими пользоваться, когда это выгодно.
– Великая вещь – политика, верно?
Ястра лишь отмахнулась от его замечания.
– Теперь я уже не могу этого. Он быстро поправляется. Совсем скоро сможет командовать. И больше я уже ничего не могу сделать.
– Почему же? Можешь благодарить судьбу за то, что она уберегла тебя от…
– Глупости. У меня не осталось выбора. Я могла выбирать между ним и тобою. Я выбрала тебя. Но ты все разрушил. И теперь я могу выбрать только его.