Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод)
Шрифт:
Да, все гостинцы были с бирками, надписанными собственной рукой Бильбо, и кое-что было подарено с умыслом, а кое-что в шутку. Но, конечно, большей частью дарилось то, что пригодится и понадобится. Малоимущие хоббиты, особенно с Исторбинки, были очень даже довольны. Старому Жихарю Скромби достались два мешка картошки, новая лопата, шерстяной жилет и бутыль ревматического снадобья. А старый Дурри Брендизайк в благодарность за многократное гостеприимство получил дюжину бутылок «Старого Виньяра», крепленого красного вина из Южного удела; вина вполне выдержанного,
Тоже и Фродо жаловаться не приходилось. Главные-то сокровища: книги, картины и всяческая несравненная мебель — оставлены были ему. И при всем при этом никакого следа денег или драгоценностей: ни денежки, ни бусинки никому не досталось.
Новый день потонул в хлопотах. С быстротой пожара распространился слух, будто все имущество Бильбо пойдет в распродажу или, того пуще, на дармовщинку — приходи и бери. Охочие хоббиты валили толпами, а спроваживать их приходилось по одному. Телеги и тачки загромоздили двор от крыльца до ворот.
В разгар суматохи явились Лякошель-Торбинсы. Фродо как раз пошел передохнуть и оставил за себя приятеля, Мерри Брендизайка. Когда Оддо громогласно потребовал «этого племянничка Бильбо», Мерри развел руками.
— Ему нездоровится, — сказал он.
— Проще говоря, племянничек прячется, — уточнила Любелия. — Ну а мы пришли его повидать — и непременно повидаем. Поди-ка доложи ему об этом.
Мерри отправился докладывать, и Лякошели долго проторчали в прихожей. Наконец их впустили в кабинет. Фродо сидел за столом, заваленным кипой бумаг. Вид у него был нездоровый — и уж, во всяком случае, не слишком приветливый; он поднялся из-за стола, держа руку в кармане, но разговаривал вполне учтиво.
А Лякошели вели себя весьма напористо. Сначала они стали предлагать за разные вещи бросовые цены. Фродо отвечал, что подарки подарками, а вообще-то здесь ничего не продается, они поджали губы и сказали, что это крайне подозрительно.
— Мне одно ясно, — добавил Оддо, — что уж кто-кто, а ты-то себе неплохо руки нагрел. Требую немедленно показать завещание!
Если б не «племянник», усадьба досталась бы Оддо. Он прочел завещание, перечел его — и фыркнул. Увы, все в нем было ясно и правильно, и положенные восемь свидетелей аккуратно расписались красными чернилами.
— Опять мы остались в дураках! — сказал Оддо жене. — Шестьдесят лет прождали — и опять! Что он тебе, серебряные ложки преподнес? Вот подлец!
Он злобно глянул на Фродо и пошел прочь. Любелия, правда, задержалась. Вскоре Фродо опасливо выглянул из кабинета и увидел, что она тщательно обшаривает все уголки и выстукивает стены и полы. Он твердой рукой выпроводил ее, попутно избавив от нескольких небольших, но ценных приобретений, случайно завалившихся ей в зонтик. Она, видно, готовилась изречь на прощание что-то убийственное — и, обернувшись на крыльце, прошипела:
— Ты еще об этом пожалеешь, молокосос! Ты-то чего остался? Тебе здесь
— Слыхал, Мерри? Вот как меня оскорбляют, — сказал Фродо, запирая за нею дверь.
— Это разве оскорбляют, — отозвался Мерри Брендизайк. — Бессовестно льстят тебе в глаза, если хочешь знать. Ну какой из тебя Брендизайк?
Они прошлись по дому и выгнали трех юнцов-хоббитов (двух Булкинсов и одного Боббера), которые копались в погребах. С резвым Гризли Шерстолапом у Фродо вышла настоящая потасовка: тот выстучал гулкое эхо под полом в большой кладовой и копал не покладая рук.
Россказни о сокровищах Бильбо будили алчное любопытство и праздные надежды: известно ведь, что темным, а то и злодейским путем добытое золото принадлежит любому хвату, лишь бы ему не помешали вовремя ухватить.
Выпихнув Гризли за дверь, Фродо рухнул на стул в прихожей.
— Закрывай лавочку, Мерри, — сказал он. — Запри дверь и не пускай больше никого, пусть хоть с тараном придут.
Он уселся за поздний чай, и едва уселся, как в дверь тихо постучали. «Опять Любелия, — подумал он. — Нет уж, пусть подождет до завтра — авось придумает что-нибудь пообиднее». Он прихлебнул из чашки, не обращая внимания на новый, куда более громкий стук. Вдруг в окне показалась голова мага.
— Если ты меня сейчас же не впустишь, Фродо, я тебе не то что дверь высажу, я всю твою лачугу загоню в тартарары! — крикнул он.
— Это ты, Гэндальф? Прости, пожалуйста! — спохватился Фродо, кидаясь к дверям. — Заходи, заходи! Я думал, это Любелия.
— Тогда ладно, прощаю. Не волнуйся, я ее сейчас видел в Приречье-такую кислую, что у меня до сих пор оскомина.
— А я уж лучше и жаловаться не буду. Честно говоря, я чуть не надел Кольцо Бильбо: так и хотелось исчезнуть.
— Не надел, и молодец! — сказал Гэндальф. — Поосторожнее с Кольцом, Фродо. Я из-за него и вернулся: сказать тебе пару слов.
— А в чем дело?
— Что ты про него знаешь?
— То, что Бильбо рассказывал, всю историю — как он его нашел и как оно ему пригодилось.
— И какую же историю он тебе рассказывал? — поинтересовался маг.
— Нет, не ту, которую гномам и которая записана в его книге, — ответил Фродо. — Он рассказал мне все по правде почти сразу, как я сюда переехал. Раз ты у него дознался, то чтоб и я знал. «Пусть у нас все будет начистоту, Фродо, — сказал он, — только ты уж помалкивай. Теперь-то оно все равно мое».
— Еще того интереснее, — заметил Гэндальф. — Ну и как тебе это нравится?
— Ты насчет выдумки про «подарочек»? Да, бестолковая и нелепая выдумка. А главное, очень уж непохоже на Бильбо: я, помню, здорово удивлялся.
— Я тоже. Но владельцы волшебных сокровищ рано или поздно становятся на себя непохожими. Вот и ты будь поосмотрительнее. Это Кольцо не для того сделано, чтоб ты исчезал, когда тебе удобно, у него могут быть и другие свойства.
— Что-то непонятно, — сказал Фродо.