Властелин колец
Шрифт:
– А что могут означать эти знаки, если их оставил Гэндальф? — спросил Мерри.
– Я бы сказал, — ответил Бродяга, — я бы сказал, что здесь написано «Г–три». Это значит, что Гэндальф побывал здесь третьего октября, то есть три дня назад. Это говорит также о том, что он спешил, уходя от какой–то опасности, из–за чего не успел или не решился написать больше или хотя бы понятнее. Если так, то и нам надо быть настороже.
– Я хотел бы точно знать, Гэндальф оставил эти штрихи или нет, какой бы смысл они в себе ни несли, — сказал Фродо. — Как хорошо было бы увериться, что он уже в пути — неважно, обогнал он нас или еще только догоняет!
– Все может быть, — сказал Бродяга. —
– А далеко Ривенделл? — спросил Мерри, устало глядя вниз, в долину. С вершины Пасмурника мир казался бескрайним и пустынным.
– Между Ривенделлом и «Покинутой Корчмой», которая находится в дне пути от Бри, верст, насколько я знаю, никто не мерял, — отозвался Бродяга. — Одни говорят так, другие — иначе. Это странная дорога, и все, кому доводится по ней идти, рады поскорее достичь цели, неважно, требует их дело спешки или нет. Но я знаю, сколько дней потребовалось бы, например, мне, иди я один, в хорошую погоду, и не встреть я на пути никаких препятствий. До Бруиненского Брода я шел бы двенадцать дней. Там Тракт пересекает реку под названием Шумливая — она течет из долины Ривенделл. От Брода уже рукой подать до цели. Но теперь нам понадобится не меньше двух недель, потому что идти по Тракту нам, похоже, заказано.
– Две недели! — вздохнул Фродо. — За это время много что может случиться.
– Не спорю, — сказал Бродяга.
Они подошли поближе к южному краю и молча остановились. Только здесь, в этом безлюдном и диком месте, Фродо наконец вполне ощутил, каков на пробу жребий бездомного странника, и осознал подлинные размеры опасности, которая ему грозила. Ну почему, почему судьба оказалась к нему так жестока и не позволила мирно скоротать отпущенные ему деньки в любимом, тихом Заселье? Он перевел взгляд на ненавистный Тракт, так беспечно бежавший обратно к дому. И вдруг в глаза ему бросились две черные точки. Обе они медленно ползли по Тракту на запад. Фродо вгляделся — и заметил еще три точно таких же; эти ползли навстречу первым. Он сдавленно вскрикнул и вцепился в руку Бродяги:
– Смотри!
Бродяга, мгновенно оценив обстановку, бросился наземь, прячась за камни, и потянул за собой Фродо. Мерри упал рядом.
– Что это? — шепнул Мерри.
– Не знаю, но боюсь, что дело плохо, — ответил Бродяга.
Они осторожно подползли к разрушенной стене и выглянули в щель меж двух изъеденных непогодой камней.
Ясное утро сменилось хмурым днем; тучи, постепенно наползавшие с востока, скрыли солнце, как только оно начало свой путь к закату. Все трое ясно видели теперь, что по дороге действительно движется несколько черных пятнышек. Фродо и Мерри не могли сказать точно, что это такое, но сердце подсказывало им: там, далеко внизу, на дороге, у подножия горы, собираются Черные Всадники.
– Это они, — подтвердил Бродяга, чьи глаза были зорче хоббичьих. — Враг здесь!
Они торопливо отползли прочь и спустились к друзьям.
Сэм и Перегрин не сидели сложа руки. Прежде всего они придирчиво осмотрели яму на дне лощины и все окрестные склоны. Неподалеку нашелся родник, а рядом — следы, свежие, не более чем одно–двухдневной давности. В лощине обнаружились остатки костра и другие приметы чьего–то краткого пребывания на Пасмурнике. На краю лощины,
– Уж не побывал ли тут старина Гэндальф? — сказал он Пиппину. — Впрочем, кто бы тут ни побывал, он, наверное, собирался вернуться, иначе зачем дровишки?
Бродяга очень заинтересовался этими открытиями.
– Напрасно я пошел наверх — надо было сперва осмотреть лощину, — пожалел он и быстро направился к роднику, чтобы изучить следы. — Этого я и боялся, — сказал он, вернувшись. — Земля мягкая, Сэм с Пиппином как следует на ней потоптались, и вот результат — все следы спутаны. Наверняка можно сказать только одно: недавно здесь побывали Следопыты. Дрова заготовили именно они. Но я нашел и другие, более свежие следы: они говорят о том, что гостили тут не только Следопыты. Человек, который наведался в лощину день или два назад, был обут в тяжелые сапоги. Возможно, он приходил не один, хотя точно не скажу. Однако мне кажется, что гостей было несколько.
Он замолчал и задумался, озабоченно нахмурившись.
Перед мысленным взором хоббитов возникли Всадники, одетые в черные плащи и сапоги… Если Всадники знают об этой лощине, то чем скорее Бродяга снимется с места, тем лучше!
Сэм, услышав о том, что на Тракте, всего в нескольких верстах от них, собираются враги, с неприязнью поглядел на окрестные склоны.
– Не пора ли смываться, господин Бродяга? — спросил он нетерпеливо. — Скоро вечер, а мне эта яма что–то не по нутру, честно скажу. Посмотрю вокруг — и сердце в пятки.
– Ты прав, решать надо быстро, — отозвался Бродяга, взглянув на небо и прикидывая, сколько еще до заката и какой можно ожидать погоды. Наконец он повернулся к Сэму: — Мне это место тоже не нравится. Но, видишь ли, Сэм, ничего лучше я придумать не могу. Пока что нас, по крайней мере, не обнаружили, а будем отсюда перебираться — сразу себя выдадим. Можно, правда, свернуть и пойти на север, вдоль холмов, но там везде все то же самое. Укрыться в кустарниках? Для этого пришлось бы пересечь Тракт, а за Трактом следят. А за холмами на многие версты сплошные пустоши…
– А Всадники могут видеть? — поинтересовался Мерри. — Мне показалось, что они не смотрят, а нюхают. Ищут нас, так сказать, по запаху… Но когда ты их заметил, то сразу велел нам лечь и головы не поднимать, да и теперь уверяешь, что, дескать, высунемся — костей не соберем…
– На вершине я повел себя непростительно беспечно, — вздохнул Бродяга. — Я хотел найти следы Гэндальфа и позабыл обо всем остальном — так меня увлекли поиски. Стоять во весь рост, да еще втроем, да еще на самой вершине, было большой ошибкой. Черные кони — вот кто видит, и притом прекрасно. К тому же у Всадников служат в соглядатаях самые разные твари. Да и люди им иногда подсобляют — мы столкнулись с этим в Бри. Всадникам мир света, каким его видим мы, недоступен, но мы отбрасываем в их сознании что–то наподобие теней, и только лучи полудня уничтожают эти тени совершенно. Ну, а в темноте Всадники видят разные тайные знаки и приметы, от нас, как правило, скрытые. Вот тогда–то их и надо опасаться больше всего. Кроме того, их притягивает запах живой крови. Ее они чуют в любое время дня и ночи. Они алчут ее — и в то же время ненавидят лютой ненавистью. Но помимо обычных чувств у них есть еще и другие. Ведь и мы ощущаем их присутствие не по внешним признакам. Мы едва успели прийти сюда, как в сердце к нам закралась тревога, а ведь увидели мы их далеко не сразу. Всадники чувствуют наше присутствие еще острее. Но главное, — Бродяга перешел на шепот,– главное — зов Кольца!