Властелин Морморы. История, рассказанная сэром Джуффином Халли
Шрифт:
Надо отдать должное выдержке моего юного друга. Когда я шагнул навстречу ему прямо из огромного пустого шкафа, полки которого Абилат как раз собрался избавить от пыли, он только приветливо улыбнулся.
— Хорошо, что вы вернулись, сэр. Без вас мне как-то… ну, не по себе, честно говоря. Хоть и глотнул этого вашего бальзама, а все равно присесть страшно: вдруг засну?
— Погоди-ка, а сколько ты уже не спал? — спрашиваю.
— Не очень долго, еще и двух суток нет. Так-то я обычно дольше выдерживаю. Такие сны снятся прекрасные и удивительные, знаете, что я от них очень устаю. Не люблю яркие впечатления.
Мне очень понравился его ироничный тон. Люди, способные глумиться над собственными неприятностями — и ведь кажется довольно серьезными неприятностями! —
— Ну, если все так запущено, сделай еще глоток бальзама, — великодушно разрешил я. — И пожалуйста, продержись до моего возвращения, даже если это случится за полночь.
— Так вы уже вернулись, — удивился он. — Или вы мне сейчас просто мерещитесь?
— Можешь считать, что мерещусь, потому как я уже опять ухожу. Если дождешься меня, не прогадаешь: буду охранять твой сон. Это куда надежнее, чем спать в Холоми, вот увидишь.
— Ой! — сказал Абилат. — Правда, что ли? Здорово как!
Я, мягко говоря, нечасто испытываю желание купить кому-нибудь пирожное, да еще и сказку рассказать, чтобы не так страшно жить было. Но это был тот самый случай.
Тем не менее я снова оставил Абилата одного. С Темной Стороны я, конечно, очень удачно и вовремя вернулся, просто молодец. Но это вовсе не повод плюнуть на дела, а, напротив, прекрасная возможность их быстренько переделать.
В первую очередь я отправился в трактир «Белый Клок», что на Торговом Острове. Собственно, я с самого начала туда и шел. Хозяин трактира — мой старинный друг и даже наполовину земляк. Покойная матушка Зогги Хлакка по прозвищу Белый Клок была из Кеттари, зато отец у него — арварохский вояка, которого не пойми каким лихим ветром занесло когда-то в наши края. Смесь, надо сказать, вышла отменная. Зогги был высоченный, на полголовы выше меня, плечистый мужик, с глазами круглыми, как у буривуха, но не желтыми, как у всех уроженцев Арвароха, а светло-серыми, как у большинства моих земляков, шимарских горцев. Шевелюра ему тоже досталась материнская, цвета темной меди, но арварохский папаша и тут отметился, выбелил одну прядь, которую Зогги не стриг с тех пор, как себя помнил. Так что «белый клок» давно уже стал длиннющей, почти до колен, косой.
Колдуном Зогги всегда был никаким: сказывалась отцовская кровь. Известно же, что арварохские храбрецы даже Безмолвной речи с трудом обучаются, да и то, если будет на то строжайший указ Завоевателя Арвароха, в беспрекословном подчинении которому они, как правило, обретают нехитрое свое счастье. О прочем уж и не говорю.
Зогги был не столь безнадежно туп, как его предки по отцовской линии, кое-что он все-таки мог, но ни в один захудалый Орден его бы даже дворовым метельщиком не взяли, это всем было понятно. Впрочем, неумение колдовать с лихвой уравновешивалось острым умом, рассудительной отвагой и самым благородным из сердец, которые я когда-либо знал.
Познакомились мы почти случайно, почти сразу после моего приезда в столицу, и поначалу сдружились только потому, что кеттарийское землячество — это нечто из ряда вон выходящее. Уехав из опостылевшего дома, мы, кеттарийцы, тут же начинаем страстно коллекционировать друг друга по всему Миру и искренне радуемся каждой новой находке.
Я в ту пору еще был скорее профессиональным картежником, чем наемником, а Зогги — довольно удачливым карманником, на это его колдовских способностей как раз хватало. А на досуге он возился с соседскими детьми, такое у него было хобби. Все жители окрестных кварталов знали, что спокойно могут оставить своих детей у Зогги и отправляться хоть на праздник, хоть в Квартал Свиданий, да хоть к родне в Ландаланд до конца года. Дети будут умыты, накормлены и веселы, узнают великое множество интересных сказок и новых игр. С зажиточных соседей Зогги брал деньги за услуги, но добрая половина детишек гостила у него совершенно бесплатно. Думаю, в итоге ему едва хватало на покупку еды и игрушек, еще небось из своих воровских заработков докладывал кое-что. И ведь не то чтобы он сознательно стремился делать какие-то «добрые дела», просто Зогги нравилось иметь дело с детьми больше, чем со взрослыми. Ну и они отвечали ему тем же.
В ту пору я еще не был опасным гостем и поэтому частенько заглядывал к нему по вечерам. Так
В начале Смутных Времен, когда появились первые, так называемые «случайные» жертвы среди мирных горожан, не причастных к борьбе Короля с магическими орденами, трое детишек из квартала, где жил Зогги, осиротели, и он поселил их у себя. Дюжину лет спустя его дом превратился в самый настоящий сиротский приют, где жили чуть ли не полсотни мальчишек и девчонок — с той только разницей, что они были куда более счастливыми детьми, чем большинство их ровесников. Быть ребенком в Смутные Времена само по себе не слишком удачная идея, а уж сиротам приходилось и вовсе несладко: взрослым, по большей части, было не до них.
Зогги вряд ли смог бы прокормить эту ораву, все же тогда и для карманников настали совсем паршивые дни, но тут уж я помог земляку. Зарабатывал я в ту пору уже так много, что проще потерять, чем пересчитать. А тратить деньги времени, да и особого желания не было, так что для меня это был не ахти какой великодушный жест. Но Зогги его оценил. Я бы даже сказал, переоценил.
Потом, уже в начале Эпохи Кодекса, вышел знаменитый Королевский указ о бесплатном обучении и полном пансионе в Королевской Высокой Школе для всех осиротевших во время гражданской войны, вне зависимости от того, на чьей стороне были их погибшие родители. Так что все детишки из приюта Зогги отправились учиться. А он сам вдруг решил начать новую жизнь — если уж старая так внезапно и, в общем, счастливо закончилась.
Я предлагал ему несколько дюжин теплых местечек на выбор, благо у меня была возможность хорошо пристроить бесконечное число приятелей, и почти ни одного близкого человека, который бы в этом нуждался, но Зогги твердо заявил, что желает пожить у моря, и уехал в Гажин. Подозреваю, он не хотел отвлекать своих бывших питомцев от учебы, ну и заодно репутацию им портить не собирался, если я все правильно понимаю. Я с трудом всучил ему деньги на покупку трактира; мне, честно говоря, даже поворожить немного пришлось, чтобы заставить Зогги принять подарок. Глупо вышло бы, если бы мой друг перебивался с хлеба на воду в незнакомом городе, да еще и в Нунду угодил бы в финале какой-нибудь неудачной авантюры с чужим драгоценным браслетом.
Надо сказать, я сделал неплохой подарок, причем не столько самому Зогги, сколько вольному городу Гажину. Трактир «Белый Клок» стал лучшей забегаловкой Торгового Острова. Зогги здорово наловчился готовить, пока кормил целую ораву капризных детишек. А поскольку с магией у него всегда обстояло не лучшим образом, Кодекс Хрембера не слишком повредил его кулинарному мастерству, так уж все удачно совпало.
Ну и потом, Зогги всегда был довольно эксцентричен, а с годами это только усугубилось. К примеру, он часто и с удовольствием шарил по карманам своих постоянных клиентов. Когда дело завершалось успешно, записывал украденную сумму в специальную тетрадь и потом долгое время кормил пострадавшего бесплатно, на все позаимствованные деньги, да еще и прибавлял что-нибудь сверху, от всего сердца. Посетителям такое положение дел очень даже нравилось — все равно что заплатить вперед, а потом пользоваться скидкой, поэтому они всегда брали с собой в трактир старые кошели, набитые мелкой монетой, и даже обижались, если Зогги не спешил избавить их от этой ноши.
Ну и самое главное: разумеется, в трактире была большая детская комната, а на заднем дворе — сад с качелями. Это сейчас в добрую половину столичных трактиров можно ходить с детишками, а по тем временам такая идея казалась совершенно революционной. Но в Гажине она пользовалась большим успехом; собственно, я совершенно уверен, что столичные трактирщики переняли у Зогги этот трюк, наслушавшись восторженных рассказов приезжих из Гажина.
Вот с каким человеком я собирался поговорить по душам. Я ни на секунду не сомневался, что бы ни творилось в городе, но Зогги не околдован, не очарован и не заворожен. Его и в Смутные Времена все опасности такого рода стороной обходили — все же арварохская кровь, а эти ребята чужим чарам почти неподвластны, даром что сами ничего не умеют.