Властелин мургов
Шрифт:
– Весьма странный мальчик, - заметил Ургит, садясь в седло.
– А что, он и вправду был знаком с Зедаром?
– О да, - ответил Шелк, - он знал даже Ктучика.
– И, бросив искоса взгляд на Польгару, добавил: - Он всю жизнь провел в обществе весьма странных людей, посему его необычность вполне понятна и объяснима.
Сквозь толщу туч кое-где уже проглядывало голубое небо и на землю струились потоки яркого утреннего солнца. Ветер присмирел, превратившись в почти ласковый бриз. Путники ехали крупной рысью вслед за Эриондом и его великолепным конем.
Сенедра, облаченная
– Мне очень нравится твой утренний туалет, моя королева, - усмехнулся он.
– Все мои платья совсем мокрые, - ответила она. Потом замолчала и личико ее посерьезнело.
– Все складывается далеко не лучшим образом, правда, Гарион?
Ведь мы возлагали столько надежд на этот корабль.
– Не знаю, не знаю. Мы сэкономили массу времени, к тому же миновали почти всю зону военных действий. А раз так, то возможно, нам удастся отыскать еще корабль. Думаю, мы ничего не потеряли.
– Но ничего и не выиграли.
– Пока трудно сказать.
Она вздохнула и замолчала.
Около полудня они доехали до дороги, повернули на восток и за остаток дня проделали немалый путь. Не похоже было, что по этой дороге кто-либо ездил - скорее всего ею уже долгое время никто не пользовался, но Шелк тем не менее ехал впереди в качестве разведчика. Заночевали они в густых зарослях ивняка при дороге - там легко было натянуть палатки. Ужин в тот вечер состоял из бобов и свинины, что весьма огорчило Ургита.
– Отдал бы все сейчас за ломоть говядины, - жалобно говорил он, - даже дурно приготовленной, вроде той, что подают во дворце Дроим.
– Не желаете ли тарелочку травяного бульона, ваше величество?
– дерзко оборвала его Прала.
– А может, предпочтете добрую порцию жареной ивовой коры?
Он бросил на девушку суровый взор, потом повернулся к Гариону.
– Скажи мне, долго ли вы с друзьями намереваетесь пробыть в Хтол-Мургосе?
– Да не очень. А что?
– Понимаешь, у западных дам есть преотвратная тяга к независимости и прискорбная привычка высказывать все напрямик и без обиняков. И я нахожу, что их влияние на неокрепшие души и умы особо впечатлительных юных дев может сильно повредить последним.
– И тут, вдруг осознав, что явно зарапортовался, он опасливо покосился в сторону Польгары.
– Я не имел намерения оскорбить кого бы то ни было, госпожа! Это просто старинный мургский предрассудок.
– Понимаю, - спокойно ответила Польгара.
Бельгарат отставил в сторону тарелку и поглядел на Шелка.
– Ты весь день ехал впереди нас. Не видел ли чего-нибудь подозрительного?
– Только стадо довольно крупных оленей, идущее на север, - ответил маленький человечек, - но слишком далеко, стрелою их было не достать.
– Что у тебя на уме, отец?
– спросила Польгара.
– Нам необходимо свежее мясо, - ответил Бельгарат, поднимаясь на ноги.
– На тухлой свинине и бобах мы далеко не уедем.
– Он выступил из ярко освещенного круга вокруг костра и, сощурившись, поглядел на посеребренные лунным светом облака, сквозь которые кое-где виднелись звезды.
– Прекрасная ночь для охоты! А ты как думаешь?
На
– Думаешь, ты все еще способен на подвиги, Старый Волк?
– Думаю, вполне, - ласково ответил он.
– Пошли, Гарион. Нужно отойти подальше от лошадей.
– Что они собираются делать?
– спросил Ургит у Шелка.
– Но тебе ведь не так уж и хочется это знать, а, братец? Уверяю тебя, ты вовсе не хочешь этого знать.
Луна серебрила колышащуюся на ветру траву таинственным светом. Ноздри Гариона наполнили пряные запахи степи - обоняние его вдруг резко обострилось.
Он легко бежал крупной рысью рядом с огромным серебристым волком, а прямо над их головами парила, словно призрак, снежная сова. Как хорошо было бежать вот так - ветер ласкал пушистый мех, а острые когти вонзались в мягкую землю. Они бесшумно скользили по степной траве, совершая древнейший в мире Охотничий обряд.
Они спугнули стадо похожих на оленей животных, подняв их с травяных постелей, и погнали через холмы. И вот, когда перепуганные олени прыгали через полноводный после недавнего дождя ручей, старый самец, задохнувшийся от бешеной гонки, оступился и рухнул вниз. Брызги полетели во все стороны, но животное упало на береговую твердь, рога его глубоко вонзились в землю, а неестественно вывернутая шея явно сломалась при падении.
Не долго думая, Гарион прыгнул прямо в поток, быстро переплыл его и, крепко схватив мертвого оленя за переднюю ногу, быстро вытащил еще теплое тело на берег, чтобы его не унесло течением.
Бельгарат и Польгара, уже в прежнем своем обличье, подошли к нему так спокойно, словно просто вышли перед сном подышать свежим воздухом.
– Не правда ли, он великолепен?
– отметила Польгара.
– Неплох, - подтвердил Бельгарат. Потом достал из-за пояса нож и проверил большим пальцем остроту лезвия.
– Надо освежевать тушу. Почему бы тебе не вернуться в лагерь? Пусть Дарник возьмет лошадь и едет сюда.
– Хорошо, отец, - согласилась она. И вот уже сова, блеснув оперением в лунном свете, удалилась прочь, паря на бесшумных крыльях.
– Тебе сейчас понадобятся руки, Гарион, - сказал старик.
– У-у, - совершенно по-волчьи провыл Гарион, - прости, дедушка, я совсем позабыл...
– Он вновь принял привычный человеческий облик, правда, не без легкого сожаления.
Утром, когда Польгара подала на завтрак сочные ломти свежей оленины вместо надоевшей размазни, не обошлось без косых взглядов, но никто и не возразил против столь радикальной смены меню.
Путники скакали еще два дня, ощущая над головами слабеющее дыхание шторма.
И вот, около полудня, когда они въехали на вершину очередного холма, взорам их открылась синяя водная гладь.
– Озеро Хтака, - сказал Ургит.
– Когда мы его обогнем, до Рэк-Хтаки останется всего два дня пути.
– Сади, - спросил Бельгарат, - далеко ли карта?
– Она здесь, - ответил евнух, шаря в складках одежды.
– Давайте поглядим.
Старый волшебник спешился, взял у Сади пергамент и развернул его. Ветер, дующий с озера, трепал карту, грозя вырвать ее из рук Бельгарата.