Властелин на час
Шрифт:
Если Милютин заказал Чемоданову убийство Вероники, он первый и сдаст его… Хотели спасти девушку, вырвать из лап этих мерзавцев, так нет, они решили проучить, пристрелить…
– Уверен, что Милютин уже локти себе кусает, протрезвел, пришел в себя в камере… Сейчас и Чемоданова сдаст, и всех тех, кто вообще не имеет к этому убийству отношения…
Через два часа в агентстве стало тихо. Китаев прибирался, стараясь не смотреть на Земцову – он готов был расплакаться, как мальчишка. Его сердце переполняла жалость к Веронике. Земцова несколько раз звонила Шубину, который дежурил в больнице: состояние Вероники не менялось,
– Как дела, Вася? Что у тебя нового?
– Ничего. Я беседовал с друзьями и сослуживцами Саблера. Один человек рассказал мне, что тот был когда-то женат. Мне повезло, у него в записной книжке обнаружились даже номер телефона и адрес бывшей жены Саблера…
– А говоришь, что ничего! И что, ты нашел ее? Ты был у нее?
– Был. Красивая раскормленная тетка, давно замужем, двое детей, муж – предприниматель. Она только что вернулась с Кипра, при мне вещи распаковывала. Плакала, правда, ей до меня успели сообщить о смерти Саблера. Она сказала, что он был замечательным человеком, очень добрым, мягким, но… Она полюбила другого мужчину и вышла за него замуж. А Саблер с головой ушел в работу, сделал карьеру… Она ничего не знает ни о его подружках, ни о просто знакомых женщинах. В конце сказала, что он абсолютно безобидный человек, и разрыдалась… Добавила, что непременно пойдет на похороны.
– Даже о Наде ничего не слышала?
– Нет, ничего.
– Василий, да ты не раскисай, может, еще с Вероникой все…
– Да я знаю, но мне ее так жалко… Понимаешь, я ее вчера возил по магазинам, мы с ней разговаривали, она такая… классная, веселая и очень любит Игоря. А я слушал ее, смотрел на нее и думал, какую она жизнь вела, сколько вытерпела унижений… Я не понимаю, откуда она вообще брала столько сил, чтобы продолжать жить. Все-таки женщины – живучие существа. Я еще вчера поклялся себе, что не дам ее в обиду, что сделаю все, чтобы помочь ей почувствовать себя нормальным человеком…
– Я понимаю… Ведь я тоже сразу приняла ее, хотя другая на моем месте сто раз подумала бы, прежде чем взять на работу девушку с такой биографией…
– А ты не вспоминай о ее биографии, забудь об этом. Только бы она осталась жива, только бы выкарабкалась…
– Больше ты мне ничего не хочешь рассказать?
– Нет.
– Ты отлично поработал. А теперь пойдем, поднимемся ко мне, поужинаем…
– Нет, ты извини, но я не пойду. У меня еще дел куча… Я пойду в комнату Вероники, там ремонтники столько мусора оставили… Думаю, уже через пару дней они закончат. Мы с Игорем все почистим, уберем, возьмем Веронику и поедем выбирать кровать…
– Ты еще успеешь убраться в комнате Вероники. Гала испекла пирожки, пойдем… Не думаю, что у тебя сейчас есть настроение готовить, а вот поесть надо. Ну?
– Хорошо, но только я ненадолго… Вернусь сюда и буду дожидаться Игоря.
На столе зазвонил телефон. Юля услышала голос Гольцева:
– Чемоданова нашли, в бане, он там с самого утра парится… Компания большая, пьяная, девок много… У него железное алиби – как отпустили его из отделения, так прямо в лес поехал, баня-то в лесу, он оттуда никуда не выезжал… Милютин говорит, что он отпустил Веронику и ему нет никакого резона ее заказывать… Похоже, что и он тоже говорит правду. Кстати, я разговаривал с вашим Шубиным по телефону, он сказал мне, что Вероника незадолго до того, как в нее стреляли, находилась в кофейне, расположенной в пяти минутах ходьбы от вашего офиса, у нее там была встреча с подружкой… Он предположил, что Вероника
За ужином Юля спросила Китаева:
– Вася, этот Распопов из отдела убийств… Вы от меня ничего не скрываете? Ведь убийства-то не было?
– Юля, Распопов человек Харыбина! – Он состроил страдальческую мину и с трудом заставил себя проглотить пирожок. – Твой бывший муж решил, что стреляли в тебя, ну и нагнал к нам людей… Сам-то он в Питере, будет в Москве только завтра… Так что ты под контролем, учти…
– Знаешь, а мне это даже нравится. Первое время нам будет очень трудно, и помощь Харыбина, впрочем, как и всегда, нам не помешает. Вот только я постоянно ловлю себя на том, что бездельничаю, а за меня работают Гольцев и люди Харыбина. У тебя нет такого чувства?
– Я тоже работаю, конечно, не так продуктивно, как Гольцев, но у меня и возможностей таких нет, поэтому я стараюсь больше думать…
– Я тоже думаю, вот и сегодня у Аджемовых думала, думала… Но так ничего и не придумала.
– А что за письмо?
– Письмо написано от руки, скорее всего, женщиной. Она обвиняет Надю во всех смертных грехах и, конечно же, в убийстве Саблера. Такое впечатление, что бедную женщину просто хотят довести до отчаяния, хотя Наде и так нелегко. В одном ей повезло: у нее потрясающий муж. И даже если окажется, что он и есть убийца, я все равно буду на его стороне… Он так много страдал…
– Я проверил его алиби – стопроцентное. В момент убийства у него было совещание, и он присутствовал на нем от начала и до конца… Никуда не отлучался.
– Он мог нанять кого-нибудь… Но я не верю, что он каким-то образом замешан в убийстве… Тогда бы он не стал обращаться к нам, зачем? Сделал бы все по-тихому…
– А что Алиса?
– У нее тоже алиби, она постоянно была на глазах матери Аджемова и ее соседки.
– Вот и получается, что алиби нет только у Нади. Я посоветовала ей прокатиться с мужем в метро, попытаться вспомнить, на каких станциях она была, что делала, может, ее кто запомнил, но думаю, что из этого ничего не получится…
– У меня есть один план, – неожиданно произнес Василий. – Он может, конечно, не сработать… Но все равно попробовать, я думаю, стоит. Ты поможешь мне?
– Вася, о чем ты говоришь?!
16
Услышав незнакомую мелодию, Шубин очнулся от зыбкого, неспокойного сна и судорожным движением сунул руку в карман: звонил телефон Вероники. Он несколько часов провел в коридоре больницы, рядом с реанимацией, пока сон не сморил его. Он схватил телефон:
– Слушаю… Кто это?
– Вообще-то мне Веронику…
– Я ее друг, Вероника сейчас не может говорить… Вы случайно не та подруга, с которой она сегодня днем беседовала в кофейне? Девушка, не отключайтесь, скажите мне: да или нет? Вероника серьезно ранена и находится в реанимации… В нее стреляли…
– Да, это я… Лариса… Кто стрелял?
– Если бы знать… Вы можете мне что-то рассказать? Лучше бы нам встретиться… Ведь речь пойдет о Жолкевиче? – Он говорил быстро, стараясь подобрать такие слова, чтобы эта девушка не бросила трубку, чтобы выслушала его и согласилась на встречу. После того как выяснилось, что в Веронику стрелял кто-то, не имеющий отношения к Милютину и Чемоданову, ему важно было поговорить с кем-то из ее окружения, чтобы только понять мотив преступления.