Властелин наслаждений

Трапп Джессика

Молодой лорд представлял собой точную копию Годрика – взъерошенные темные волосы, высокие скулы, но он был моложе, и у него не было шрамов. Между бровями Годрика залегли суровые вертикальные складки, а лицо сидевшего за столом человека все еще оставалось мальчишески гладким.

Остатки взаимной любезности улетучились, как только Годрик вошел в зал: челюсти обоих сжались, глаза сузились. Мейриона содрогнулась, увидев это превращение. Мутными, налитыми кровью глазами Джеймс наблюдал

за Годриком. Казалось, он держится из последних сил и вот-вот рухнет под стол. Эль из опрокинутого кубка залил стол, и капли темной жидкости падали на его одежду. Джеймс был так же широк в плечах, как и Годрик, но по сравнению с ним он казался каким-то жалким.

Служанка поднесла Годрику кружку эля и быстро исчезла, словно испуганная мышь.

Оставив Мейриону стоять у двери, Годрик пересек зал.

– Ты опять напился! – пророкотал он и с силой ударил кулаком по столу.

От рева Годрика Мейриона вздрогнула, а окончательно осоловевший лорд вдруг улыбнулся.

– Итак, мой незаконнорожденный братец вернулся домой, – с трудом произнес он и приподнялся, но его голова упорно не хотела держаться прямо.

Перегнувшись через стол, Годрик схватил брата за рубаху и рывком поднял на ноги.

– Когда это прекратится, чертов дурак?

Мейриона, дрожа, посмотрела на дверь. Люди Годрика, и среди них Байрон и Демьен, вошли в зал, заслонив дверной проем и отрезав путь к выходу; ей не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за происходящим. Она лишь молила Бога, чтобы снова не повторилась сиена с Оуэном.

– До… добрый день всем, – произнес Джеймс. – Как я по… понимаю, поход закончился успешно?

Не разнимая руки, Годрик встряхнул брата, раздался звук рвущейся ткани.

– Хватит придуриваться. – Годрик обвел взглядом зал. – Я всего на неделю покидаю замок и нахожу по возвращении настоящий свинарник!

Мейриона затаила дыхание. От зловония у нее першило в горле. Прикрыв рукой нос, она старалась дышать только тогда, когда это было абсолютно необходимо.

Джеймс попытался оттолкнуть Годрика.

– Это мой замок, и я могу делать здесь что пожелаю. «Боже правый, – подумала Мейриона. – Годрик прав насчет брата – он не заслуживает высокого титула».

Внезапно Годрик разжал пальцы, и молодой лорд, пошатнувшись, рухнул в кресло.

– Нет, ты не можешь делать что пожелаешь. Твои крестьяне голодают, сам ты живешь в грязи, и все это никуда не годится.

Джеймс пьяно взмахнул рукой и, пошатываясь, встал.

– Никто не голодает.

Прежде чем он снова упал в кресло, Годрик снова зажал в кулаке его расшитую блузу.

– Ты обязан научиться контролировать себя.

– А я контролирую. Я лишь сделал пару глотков. – Джеймс потрепал

Годрика по плечу, его рука заметно дрожала.

Внезапно в комнату, расталкивая стоящих в дверях людей, стремительно вошла женщина в розовой юбке, которая неистово колыхалась от быстрых шагов.

– Отпусти его! – пронзительно закричала она, и ее высокий голос эхом отразился от голых стен.

– Если бы ты следила за Джеймсом, пока меня не было, сейчас мне не пришлось бы приводить его в чувство. – Годрик недовольно взглянул на вошедшую.

Женщина вдруг затрясла головой, ее вуаль затрепетала, как полощущийся на ветру стяг.

– Он не может сдержаться. Разве ты не понимаешь, что он болен?

Годрик пнул кресло, на котором сидел его брат, и тот съехал бы на пол, но подлокотники удержали его.

Мейриона сжалась, чувствуя, как атмосфера сгущается, словно перед надвигающейся бурей.

– Он ничуть не болен.

– У него больной желудок, и пища не усваивается. – Глаза женщины широко раскрылись, словно взывая к пониманию. – Я ухаживала за ним всю неделю – ничего не помогает.

Годрик с отвращением поморщился:

– Он просто пьян.

Джеймс с трудом встал и поднял кулак.

– Слушай, ты…

Годрик толкнул его, и он упал обратно в кресло.

– Почему бы не защитить его от самого себя, а не от меня?

Женщина задрожала и начала плакать, в ее голосе зазвучало отчаяние:

– Я все время ухаживала за ним. Теперь ему всего лишь нужно немного поспать.

Щека Годрика задергалась, он сжал кулаки… Приподняв подол платья, Мейриона быстро шагнула к ним и встала между Годриком и женщиной.

– Оставь ее.

В наступившей тишине можно было услышать, как Годрик глубоко вздохнул. Потом он разжал кулаки и потянулся к ней.

Мейриона отпрянула, но Годрик поймал ее за конец косы. Она попробовала вырваться, но он медленно намотал косу на руку, подтягивая ее, словно пойманную рыбу, пока наконец она не приблизилась к нему вплотную.

– Здесь у тебя нет никаких прав, – прошептал он, и его губы сжались в тонкую суровую линию.

Мейриона покачала головой, пытаясь освободиться, но все было бесполезно.

– Берегись, моя прелестная пленница. Я знаю много способов укротить женщину, и не все они приятны. – Годрик грубо поцеловал ее в губы. Короткая жесткая щетина оцарапала ей щеки, и Мейриона почувствовала, как под тонким слоем его любезности и цивилизованности закипает гнев.

Все еще удерживая Мейриону, Годрик оторвался от ее губ. Этот поцелуй должен был послужить предупреждением, и она понимала это. Ее здесь воспринимали как рабыню, как шлюху, и не более того.

– Пусти меня!