Властелин Некронда (Книга Еда - 3)
Шрифт:
– Выведи нас отсюда, - взмолилась Май.
– Выведу, не волнуйся, - отважно пообещал он, хотя понятия не имел, как спастись из этой ловушки - тайного лабиринта под древним замком Кастагвардия.
Земля под ногами содрогалась. Над полом клубилась удушающая пыль. Огромный пласт штукатурки сорвался с высокого сводчатого потолка и разбился о спину Руны, молодой белой волчицы. Скуля от страха, бедняжка прижалась к ногам Май.
Каспар прищурился, стараясь сквозь пыль разглядеть остальных и надеясь, что все они успели спрятаться под раскинутыми руками гигантского горовика - существа вдвое
– Перрен!
– завопил он, выискивая взглядом очертания исполина.
– Спар!
– раздался в ответ рокочущий голос горовика.
Услышав хозяина, Трог, короткошерстый терьер Каспара, разразился ликующим тявканьем, а боевой конь пронзительно заржал.
Юноша облегченно вздохнул. Пыль постепенно оседала, и он наконец сумел разглядеть всех своих спутников. Урсула, Рейна, Элергиан и Папоротник скорчились под защитой Перрена.
– Надо выбираться отсюда, пока нас всех не завалило!
– закричал Каспар.
И как, скажите на милость, ему, уроженцу Бельбидии, чужаку в болотистой и сырой Кеолотии, найти путь к бегству из враждебного, многолюдного города? Молодой воин молча и без малейшей злобы проклинал Май - ведь именно она заварила всю эту кашу. Спеша на выручку возлюбленной, он бросил свой отряд в Торра-Альте и пересек Ваалаку и добрую половину Кеолотии. И вот вместе со всеми спутниками заблудился в дворцовых подземельях, а наверху, по городу, рыщет в поисках беглецов разгневанный работорговец с отрядом солдат.
Земля вновь задрожала. Массивный кусок каменной кладки рухнул буквально в дюйме от Папоротника, чудом не придавив его. Трясущийся лёсик, больше всего похожий на гнома-заморыша, в панике обхватил руками Урсулу. Юная рабыня стояла совершенно спокойно, хотя обнаженные руки и ноги ее посерели от пыли, а в глазах застыл ужас.
– Куда теперь?
– спросил Каспар, обращаясь сразу ко всем и со страхом гадая, отчего это земля так трясется.
– Только не вниз!
– В голосе горовика звучало беспокойство. Каспар не верил своим ушам. На его памяти Перрен ни разу не дрогнул - даже перед глубинным червем.
– Они идут!
Серая кожа горовика побледнела, он настороженно вертел во все стороны громадной круглой головой.
– Кто идет?
Каспар снова прикрыл Май руками. Следующий обломок угодил ему прямо в голову. На миг все потонуло в волне боли.
Рабыня Урсула, пригнувшись, бросилась к нему через весь зал.
– Господин, ты весь в крови!
Она ухватила Каспара за руку, и он заметил, что Урсула обменялась с Май взглядами если не откровенно враждебными, то полными глубокой неприязни. Не обращая внимания на соперниц, юноша повернулся к Рейне и ее престарелому магу, Элергиану. Уж они-то, с их давним знанием Кастагвардии, должны придумать безопасный маршрут бегства! Маг и его госпожа жались к ногам Перрена. Рейна обеими руками прикрывала живот, а Элергиан со всех сил старался оградить от камней ее и будущего ребенка. Хотя Рейна была уже далеко не молода, она носила под сердцем дитя и утверждала, что на этот-то раз родится сын, законный наследник обширных и богатых земель Кеолотии. Сейчас, в объятиях мага, она выглядела совсем слабой и хрупкой.
Элергиан в ужасе поглядел
– Коню отсюда только один выход - назад, тем же путем, а потом прочь из города вдоль канала. Мамлюк наверняка уже ищет нас наверху, а может, и не один, а с другими работорговцами. Но если конь не подведет, всадник сумеет от них спастись. Остальным придется выбираться через переходы для прислуги и дальше наверх во дворец. Вы можете попасть туда через винные погреба.
Он махнул рукой на сводчатую дверь справа от огромного камина.
Каспар кивнул.
– А вы?
Элергиан показал на дверцу в дальней стене зала.
– Нам лучше всего разделиться. Маленькие группки менее заметны. Мы с Рейной отправимся через туннели в рудники Каланзира, где нас меньше всего ожидают. Нам знакомы там все ходы и выходы. Потом начнем собирать приверженцев нашего дела.
Каспар торопливо взвесил все возможности и, приняв решение, повернулся к лесику.
– Папоротник, бери Огнебоя. Я должен остаться с Май, так что выводить отсюда коня придется тебе.
Даже в самом отчаянном положении ему мучительно не хотелось покидать Огнебоя на попечение Папоротника. Благодаря приготовленному Рейной целебному отвару триночницы великолепный ориаксийский чистокровка уже полностью оправился от смертоносного яда. Каспар мог лишь молить судьбу, чтобы Папоротнику хватило сноровки совладать с норовистым и горячим жеребцом. Но все-таки лесик любил коня, а другого выбора у них не было.
Папоротник обладал даром понимать животных. Сам он в прошлой жизни был оленем, но, умирая, пожелал возродиться человеком - а такие желания всегда определяли облик, в котором душа вернется в мир при новом рождении. Каспар повстречал Папоротника, когда с тем происходили только первые, мучительные стадии преображения. Поскольку Папоротник не успел дождаться полного превращения в Иномирье, в мир живых он попал в промежуточном состоянии, хотя и стал более человеком, чем зверем.
В ответ на предложение Каспара лесик наморщил нос и, казалось, хотел возразить, но только спросил:
– А седельные сумки с зерном тоже можно взять?
– Забирай что хочешь!
– еле сдерживаясь, закричал Каспар.
– Только скачи! Встретимся за восточными стенами города. Удачи!
– Он повернулся к остальным.
– Чем меньше нас пойдет через дворец, тем лучше - меньше вызовем подозрений. Урсула, останешься с Рейной. Ты слишком отличаешься от кеолотианцев и внешностью, и одеждой, а Рейне как раз будешь очень полезна.
– Но, господин...
– начала возражать Урсула. Каспар вскинул руку, не дав ей договорить.
– Делай, как я сказал. На споры нет времени. Он говорил резко, но ему предстояла важная и тяжелая миссия - нельзя ее загубить. Необходимо избавиться от Некронда, навеки спрятать его там, куда не добраться ни одному человеку. И чем меньше народу будет с ним в конце пути, тем лучше.
Земля вновь задрожала, и Рейна в страхе застонала, закрывая руками торчащий живот. Элергиан сорвался с места и, раздвигая плотную завесу пыльной паутины, что затягивала древний зал, бросился к двери, которая, по его словам, вела к винному погребу. Пыхтя от усилия, он отворил ее и сделал Каспару знак заходить.