Властелин огня

Биргер Алексей Борисович

– То-то и оно, - сказал дядя Коля.
– А если подумать, то тут получается большая неправда. Во-первых, орел не меньше во­рона падок на мертвечину. Во-вторых, и ворон за свежей кро­вью охотится. В-третьих, если припомнить, какие птицы жрут мертвечину, то окажется, что среди них есть и такие, которых люди считают «благородными» и «чистыми». Возьми хоть чаек. Все из себя белые и светлые, а если приглядеться - как наши городские голуби. Лесной голубь - это, может, другое дело, тут я не судья, не приглядывался к ним, а вот те голуби, что на помойках промышляют - они, спрашивается, чем жи­вут? Кстати, по драчливости, злобности и подлости

городской голубь сто очков вперед даст и орлу, и ворону. И вообще, ворон - птица мудрая, в чем-то на человека похож. Мы ведь тоже не живьем свиней и телят поедаем. А «свежей кровью» жить ­ это означает, по сути, жить одним убийством. Какое уж тут благородство ...

Говоря все это, он продолжал смотреть на идущий металл.

– Ладно, лекции твои нам известны. Если ты такой умный, то скажи, чем мы-то сталь обижаем?
– не без недовольства ввернул отец.
– И как все можно исправить?

– Есть у меня одна догадка ...
– проговорил Мезецкий. ­ Очень похоже на то, что старики рассказывали. И чему я в определенном смысле сам побывал свидетелем в малолетстве. Только ... догадкой этой я делиться пока не могу, слишком она вам покажется несуразной, вы меня сразу в маразматики определите, скажете - пора на пенсию, слюни пускать.

– А все-таки?
– меня одолевало любопытство.
– Я вам поверю, честное слово!

– Поверишь или нет, вопрос десятый, - сказал он.
– Главное, я все равно пока ни единой приметы не вижу, что прав. Из тех примет, которые так или иначе должны промелькнуть. Я пока сужу по общему состоянию, так сказать, по тому ред­чайшему состоянию, о котором слышал от двоюродного деда. Да и он не по личным впечатлениям мне о нем рассказывал, а передавал рассказ еще более старого мастера.

– А что это за такое особое состояние?
– спросил я.

– Ну, такое, когда марево над металлом кажется глухим, необычным, которого, вроде, по всем законам физики и химии быть не должно ...

– А приметы?
– продолжал выпытывать я.

– Приметы броские, только ... только очень быстро все происходит, можно и проглядеть. Например, вдруг увидишь, как металл на долю секунды вздыбится крутой волной.

– Да как же это может быть?
– не выдержал отец.
– Не забивай парню голову всякой чушью!

– Вот видишь, я толком и не рассказал ничего, а ты уже объявляешь мои слова чушью, - усмехнулся Мезецкий.- Луч­ше помолчу.

Он кивнул сам себе, а отец сказал:

– Ладно, нам пора ... Через пятнадцать минут заканчивается наша смена. Заглянешь к нам Петьку с днем рождения поздравить?

– Как не заглянуть, коли приглашаете, - сказал Мезецкий.

Я знал, что родители сумели собрать просто отличный праздничный ужин, хотя с деньгами у нас, сами понимаете, напряг был огромный. В основном все свое, с собственного огородика. Этим больше бабушка с дедушкой занимались, закатывали банки самых разных салатов - и свекольный, и из помидоров и сладких перцев, и другие. В этом году мы еще закатали банок тридцать мяса долгого хранения, вроде тушенки, когда зарезали двух коз­лят. И с картошкой нам повезло, и с разными ягодами - варенья должно было хватить до весны, если не лопать его ложками. Бабушка очень здорово сладкие пирожки с вареньем печет - и с клубничным, и с вишневым, и с крыжовенным. Лучше любых тортов получается, хотя от торта я бы тоже не отказался.

Если поглядеть на наш домик на окраине, и не подумаешь, насколько нам трудно

живется. И ухоженный он, и мебель есть чешская и румынская, и телевизор японский, и видео ... словом, полный набор. Все это было куплено, когда сталеваровские заработки отца были солидным,, когда еще лихорадить не начало, а товары в магазинах уже появились. Хотя и недолгим получилось это хорошее время, но ведь оно было! А если было однажды, то опять должно вернуться - так нам всем кажется.

Бабушка с дедушкой у нас в основном трудятся на огороде и по хозяйству. Мама им тоже помогает, особенно в последнее время, когда на почте, где она работает, делать, прямо скажем, нечего: писем и посылок почти не приходит, а подписка на газеты и журналы, как говорит мама, «еле теплится». Поэтому там, где раньше трудились трое, теперь достаточно одного. Вот они и подменяют друг друга, и пока кто-то сидит на почте, остальные спешат по своим огородам, чтобы побольше ус­петь. А кто живет в новых многоэтажках и огородов не имеет, те изобретают себе какой-нибудь другой приработок.

Главное, на почте хоть зарплату платят. Зарплата, конечно, с гулькин нос, но на хлеб, муку, соль и сахар вполне хватает, да еще и за электричество с телефоном вовремя заплатить, и мелкие дырки заткнуть ... Ну, и у бабушки с дедушкой пенсия есть, хотя и малюсенькая, но приходит довольно регулярно. Отцу-то по зарплате задолжали уже колоссальные суммы, и мы, конечно, надеялись, что заживем совсем иначе, когда ему начнут гасить долги и перебои с его работой кончатся.

Летом, в каникулы, я тоже помогал на огороде. И отец брался по выходным за лопату либо за молоток - картошку окучить, сарай подремонтировать или еще что сделать.

Вот так и живем.

А в тот вечер мы с отцом и с дядей Колей Мезецким вы­ шли на улицу и даже поежились. Мороз был ядреный, звезды крупные и будто пронзают холодом. Совсем забирает после жаркого мартеновского цеха, хотя одеты мы были тепло. Бабушка наша всю шерсть собирает, и козью, и с нашего пса. Он на ньюфаундленда смахивает, но явно не чистых кровей, а шерсть у него темная, густая и длинная. Кличка - Лохмач, она сразу придумалась. Бабушка шерсть с него мешками набирает. Потом она сама эту шерсть прядет, и козью тоже, и вяжет нам всем носки, варежки, свитера, шарфы - такие теплые - не передать! И хотя такая одежка толстая и немного колючая, но должен сказать, вполне красивая и даже стильная.

Я все это рассказываю к тому, что в шерсти домашней вязки замерзнуть сложно, но мы в тот вечер все равно по­чувствовали себя зябко, и было такое ощущение, что мороз еще усиливается.

Вышли мы не в лучшем настроении. Первые проверки уже показали, что и сталь, отлитая нынешней сменой, скорее всего, опять окажется не такой, какой ей следует быть. Но отец, пом­ня о дне моего рождения и о том, что сегодня ничего от него зависящего больше сделать нельзя, постарался отрешиться от всех рабочих проблем. Во всяком случае внешне.

– Настоящий крещенский мороз приближается!
– заме­тил он.

До Крещенья было два дня. Так уж угораздило меня родиться ...

– Угу, - согласился Мезецкий, глядя на звезды.
– Раньше в эти дни девки гадали. А в крещенский сочельник много чего происходит, так испокон веку повелось.

– Вот бы нам в крещенский сочельник хоть немного день­жат подкинули, это всем чудесам вышло бы чудо!
– невесело усмехнулся отец.
– Ребята о забастовке толкуют. Ты сам-то что думаешь?