Властелин Темного Леса(Историко-приключенческие повести)

Вейнланд В. Ф.

После взаимных приветствий Гуллох дал знак к началу празднеств.

Все стихло. Глаза всех устремились в сторону замка.

— Идут, идут! — пронеслось по толпе.

Высокий юноша в красном платье, в шапочке, украшенной перьями, открывал, как герольд, шествие звуками трубы. Около него шли, танцуя, шесть других юношей в золотисто-желтых одеждах, ударяя в медные бубны. Следующую группу составляли двенадцать маленьких, одетых в белое девочек с венками из цветов на темных локонах и с букетами в руках. За ними шли более взрослые девочки, также в белых

платьях, украшенных пестрыми лентами; они несли длинную гирлянду цветов. Процессия окружила жертвенник.

Тогда появился другой герольд, объявляя о приближении солнечной колесницы Бэла; это была маленькая позолоченная повозка, на которой был прикреплен цепями большой котел, отливавший золотом. Повозку несли четыре калата на покрытых красной тканью носилках. За ней шел друид в длинной белой одежде, с золотым поясом, держа широкий блестящий жертвенный нож.

Народ упал перед ним на колени.

Торжественным, размеренным шагом друид подошел к алтарю, встал на возвышенное место перед ним и поставил на него золотую повозку со священным сосудом.

Снова затрубили герольды, и открылось шествие жертв. Впереди всех шли девочки с блестящими чашами, наполненными золотистыми яблоками, грушами и свежей земляникой. За ними длинные ряды мужчин с корзинами, наполненными плоскими жертвенными хлебами, испеченными в виде звезд. Потом шли девушки, неся на голове красные, расписанные узорами кувшины с молоком. Вслед за ними показались жертвенные животные. Впереди всех три белые овцы, с венками из листьев на шеях; их подгоняли девочки в пестрых платьях. За ними юноши в красных туниках вели трех великолепных белых быков с позолоченными рогами и гирляндами цветов на шеях. Наконец, показалась прекрасная белая лошадь, которую вел под уздцы воин в полном вооружении. Двенадцать мальчиков в длинных белых одеждах, похожих на платье друида, заключали шествие.

Послышался звучный голос друида, певший хвалебный гимн Бэлу. После каждой строфы били барабаны и звучали трубы.

Но вот друид высоко поднял священный нож.

Началось жертвоприношение. Прежде всего ударом топора оглушили овец; друид сам перерезал им шеи. От каждого животного взяли немного крови и вылили ее в священный котел. Остальная кровь была выпита народом, который черпал ее чашками и прямо руками.

Сердце и почки животных были предоставлены друиду, который положил их на круглый камень перед алтарем. Над ним неожиданно взвилось синеватое пламя, и жертва быстро превратилась в пепел.

— Милостив Бэл! Милостив Бэл! — возликовал народ.

Друид, раздав народу жертвенные хлебы и плоды, удалился к замку мимо склонившейся перед ним толпы.

Народ бросился устраивать костры, зажигая их огнем от жертвенника. В лесу началось шумное веселье.

Наргу с достоинством любовался праздником; Ангеко следил за всем с подавленным, почти испуганным видом. Репо сидел сосредоточенный и по-прежнему серьезный и гордый. Что-то неопределенное бродило в душе у Руламана: он и удивлялся этому народу, и ненавидел его.

— В следующий праздник солнца

я надеюсь увидать своих братьев, живущих у Мамонтова озера, — говорил Гуллох. — Тогда устроим еще более пышный праздник. Я думаю, что вы и ваши собратья к тому времени уже будете жить с нами в долине Нуфе.

— Два вождя не уживутся вместе, — сказал шутливо Наргу.

— У вас хорошие люди, — обратился Гуллох к Ангеко, — они привыкли к повиновению и чтут нашего друида, а повиновение и труд делают народ счастливым. Свобода и леность приносят заботы и голод, что прилично только диким зверям, живущим в лесу.

— Разве жертвоприношение кончилось? — спросил Руламан Кандо.

— Нет еще, — отвечал тот, — самая торжественная часть праздника — принесение в жертву человека — откладывается на вечер, когда на горе зажгут огни.

— А где тот человек, которого принесут в жертву?

— Это один из двенадцати мальчиков, которые пошли за друидом. Никто из них не знает еще, доживет ли он до следующего дня.

— Кто же избирает несчастную жертву?

— Сам Бэл, — отвечал Кандо. — Друид черпает жертвенную кровь и предлагает мальчикам, и тот, кого Бэл выберет, падет мертвым. Другие мальчики завидуют этой чести, и весь народ поздравляет его родителей. Его кровь пьет только друид и начальник народа.

После угощения народ разошелся по лесу, а Гуллох повел гостей в свой дом. Солнце жгло обнаженную гору, а на западе поднималась черная туча.

— Я слышал, что ты умеешь управлять погодой, — обратился Гуллох к Ангеко с насмешливой улыбкой, — прошу тебя, позаботься, чтобы погода не помешала нашему жертвоприношению.

Ангеко собрал все свое мужество и отвечал с достоинством:

— В день праздника Бэла я уступаю друиду власть приказывать облакам.

В прохладном доме Гуллоха гостям предложили хлеб, мясо, молоко и кумыс. Во время еды Гуллох попросил Вельду спеть старинную песню калатов.

Вельда взяла инструмент и, пробежав по нему тонкими пальцами, запела.

Свободно лились мягкие, нежные звуки.

Потом девушка встала и начала танцевать, выражая легкими, грациозными движениями все то, о чем пела песня. Айматы были потрясены пением и пляской, но Репо всеми силами сопротивлялся этому новому очарованию. Руламан же отдался ему всем сердцем.

Наступил вечер. Хозяева и гости снова взошли на гору. Стояла страшная духота. Багровое солнце скрывалось за темными тучами. В отдалении слышался тихий гром.

— Ночью будет буря, — сказал Репо, — может быть, лучше возвратиться домой?

— Останьтесь, — сказал Гуллох, — разве аймат боится грома?

— Аймат не боится ничего, — возразил Репо, но чует опасность, когда она близка. Ведь молния убедительна. Она может ударить в наш старый тис перед пещерой Тулькой, а это считается у нас страшным предзнаменованием.

Гуллох старался рассеять его мрачное предчувствие.

— Не отравляй мой праздник унылыми речами. Смотри, там, на горе Гуллаб, мои люди уже зажигают костры Бэла; скоро вся долина засияет огнями.