Властелин вампиров
Шрифт:
Прибыв сюда, я направился прямо к вам, доктор Дейл, и ворвался в ваш кабинет, несмотря на протесты вашего секретаря, мистера Оуэна. Мне пришлось это сделать, ибо вопрос чрезвычайно важен. Если не остановить вампирическую эпидемию в Мэйсвилле, Оливия Ралтон умрет, как умерла Аллена. Вот почему я приехал — и прошу вас отправиться в Мэйсвилл и сразиться с этим ужасом!
Лоб доктора Хендерсона блестел от пота. Во время рассказа он то и дело напряженно наклонялся вперед, а к концу его голос врача охрип от волнения. Доктор Дейл слушал молча,
— Доктор Хендерсон, я согласен, что сказанное вами напрямую указывает на вампиризм, — заговорил Дейл. — Тем не менее, как я уже замечал, вампиризм встречается достаточно редко, и возможно другое объяснение.
— Но вы приедете в Мэйсвилл? — заторопился Хендерсон. — Вы сами сможете проверить, вампиризм это или нет. Уверяю вас, Джеймс Ралтон заплатит любой гонорар, какой вы запросите за ваши…
— Давайте сперва рассмотрим вопрос подробнее, — прервал его Дейл. — Вы говорили, что помимо отметин на горле у Аллены и Оливии Ралтон, вас побудил заподозрить вампиризм также бред матери? Каков был характер этого бреда?
— Это было страшно, — ответил доктор Хендерсон. — В основном припадки бреда происходили в последние дни болезни Аллены. Она была так слаба, что ее почти все время лихорадило. Она беспокойно металась по постели и что-то неслышно бормотала, но иногда начинала говорить громче, и кое-что удавалось расслышать.
Чаще всего она жаловалась, что на нее будто смотрит чье-то лицо. Она со страхом шептала что-то о глядящих на нее красных глазах и сверкающих зубах. Порой ей мерещился вой собак, и она испуганно стонала. Как-то, когда я сидел возле нее, Аллена в бреду отшатнулась, словно от чего-то ужасного, и произнесла свистящим шепотом: «Мое горло… мое горло… он снова…»
В то время, как я уже сказал, я не придал этому значения, ибо по опыту всем нам хорошо известно, что пациенты говорят в бреду самые странные и невероятные вещи — все это всплывает у них в подсознании. Но позднее, когда я заметил следы на шее Оливии и вспомнил ранки на горле Аллены, мне вспомнились также ее излияния, и я заподозрил вампиризм.
Доктор Дейл задумчиво кивнул.
— Но что происходило, когда Аллена Ралтон находилась в сознании? — спросил он. — Она говорила что-либо о ночных посещениях, на которые, видимо, указывал ее бред?
Доктор Хендерсон покачал головой.
— Нет, ничего подобного… Однако в последние дни она не так часто бывала в сознании. Она говорила мне, что ей снятся жуткие сны и что она боится наступления ночи. Аллена также упоминала, что ее угнетает вой собак — по ночам они стали выть довольно часто.
— А ваша нынешняя пациентка, Оливия Ралтон? — продолжал доктор Дейл. — Вы слышали от нее что-нибудь похожее?
— У Оливии не было бреда, — сказал Хендерсон. — Она тоже жаловалась на гнетущие кошмары и говорила, что ей не нравится ночной вой собак, но это все.
Доктор Дейл задумался,
— Вы говорите, что впервые заметили упадок сил и анемию Аллены Ралтон около месяца назад?
— Да, около четырех недель тому, — ответил врач из Мэйсвилла. — Это случилось в первую неделю сентября.
— Вы не могли бы сказать, умер ли кто-либо в Мэйсвилле незадолго до этого? — спросил Дейл.
Хендерсон затаил дыхание и пристально посмотрел на Дейла.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, доктор Дейл. Вы пытаетесь выяснить, не стал ли кто-то из умерших в это время людей вампиром, не так ли? Дайте подумать… первая неделя сентября…
Помолчав несколько минут, Хендерсон поднял голову.
— Непосредственно перед началом болезни Аллены в Мэйсвилле умерли трое — старая дама девяноста лет, которая скончалась просто от старости, молодой фермер, погибший в результате несчастного случая с трактором, и младенец, умерший при родах. Конечно, невозможно даже и подумать, что кто-либо из них после смерти превратился в вампира.
— А в Мэйсвилл в те дни приезжали посторонние? — спросил Дейл. — Я имею в виду любого, кто приехал с целью поселиться в городке.
— На железнодорожной станции появился новый телеграфист по фамилии Феллоуз. Примерно тогда же приехал Геррит Гейзерт, но его вряд ли можно назвать чужаком.
— Геррит Гейзерт? — переспросил доктор Дейл. — Кажется, вы говорили, что этот человек живет в одной из старинных и ныне опустевших усадьб в горах?
Доктор Хендерсон кивнул.
— Да, Гейзерт-Манор — одна из старейших, построена в начале XVIII века. Как я понимаю, первый Гейзерт, которого также звали Геррит, покинул наши края приблизительно в середине XVIII столетия, когда по какой-то причине почти все эти старинные усадьбы на холмах были брошены обитателями.
Но месяц или месяц с лишним назад один из его потомков, носящий такое же имя, решил вернуться и в один прекрасный вечер прибыл в Мэйсвилл. Он сообщил властям, что вступает во владение фамильной усадьбой на холмах, и предъявил все необходимые семейные бумаги. Насколько мне известно, он занимается какими-то исследованиями, а в городке бывает редко и только по вечерам.
— Гейзерт… Геррит Гейзерт, — задумчиво нахмурившись, пробормотал доктор Дейл. — Правильно я предполагаю, что этот Геррит Гейзерт представился вам, Ралтонам и остальным?
— Геррит познакомился с большинством старых семей, в том числе с Ралтонами, Мурами и другими, — ответил Хендерсон. — Как я упоминал, он бывает в городке редко и только по вечерам, но все мы ждем его визитов — он человек очень обходительный и весьма любопытный.
— Что вы можете рассказать о Феллоузе, приехавшем в Мэйсвилл примерно в то же время? — спросил Дейл. — Он чем-нибудь примечателен?
— Ну, я вижу его только изредка, на станции. Он работает в ночную смену и кажется довольно обычным молодым человеком.