Властелин видений

Грановский Антон

– Забыл предупредить, – снова заговорил Вакар. – Среди стрел, которые ты взял, есть огневые.

– Какие? – не понял Глеб.

– Огневые, – повторил кузнец. – При ударе о броню или кость темной твари они вспыхнут, как лучинки.

– Понял. – Закинув кобуру за спину и закрепив ее ремнями, Глеб снова взглянул на кузнеца. – Как насчет меча, Вакар?

– Тебе нужен меч?

– Да. И не просто меч, а настоящий всеруб, заговоренный десятью заговорами от темной нечисти.

Вакар прищурил светлые глаза, покусал рыжую бороду, затем как

бы нехотя промолвил:

– Меч есть, Глеб. Но он слишком прост для тебя. На нем нет никаких украшений. Ни злата, ни серебра. Только клинок, гарда и рукоять.

– Мне сгодится, – сказал Глеб. – Главное, чтобы не подвел в бою, а остальное ерунда.

– Что ж, коли так…

Вакар прошел к верстаку, откинул кусок засаленной рогожи, взял в руки меч и, повернувшись к Глебу, сказал:

– Вот этот меч.

Скромный вид меча удивил Глеба. Простая, лаконичная форма, никаких украшений, никакой серебряной набивки на рукояти.

– Действительно, невзрачен. Неудивительно, что он лежал у тебя на верстаке. На этакий меч ни одни грабитель не позарится.

– Я не сказал тебе всего, Первоход. Этот меч – совсем новый. Прежде я таких не ковал.

– Что же в нем особенного?

– Прежние мои мечи лишь разили темных тварей. Но от блеска этого всеруба у любого оборотня загорится шкура. Его блеск – это блеск самого солнца!

Глеб взял меч из рук кузнеца, повернул клинок и так, и этак, но никакого особого блеска не увидел. Пожалуй, даже наоборот – клинок выглядел «сыроватым», и блеск его был темен и матов.

– Вакар, а ты ничего не путаешь? – спросил на всякий случай Глеб. – Этот меч не похож на всеруб.

Кузнец обиженно хмыкнул.

– От тебя, Первоход, я таких речей не ожидал. Впрочем, что это я… Ежели он тебе не нравится…

– Погоди, не горячись. – Глеб провел пальцами по голомени, потрогал острие. – И сколько ты за него просишь, Вакар?

– Этому мечу нет цены, – гордо заявил кузнец.

– Цена есть всему, – возразил Глеб. – Если меч действительно так хорошо, как ты говоришь, я заплачу за него золотом.

Глеб хотел достать кошель, но Вакар положил пальцы ему на запястье и покачал головой.

– Нет, Первоход. Я продам тебе меч. Но не за золото.

– Чего же ты хочешь?

– Я становлюсь стар, Глеб. Силы покидают меня. С каждым днем мне все тяжелее махать молотом. А от Крысуна Скоробогата я слышал, что в Гиблом месте есть какой-то особенный гриб. Гриб, который дарует человеку… – Вакар на миг споткнулся и с натугой договорил: – …новые силы.

Глеб холодно прищурился:

– Ты хотел сказать «бессмертие», не так ли?

– Я не верю в бессмертие. У всего на земле есть начало и конец. Но с некоторых пор я стал страшиться этого конца. Я хочу увидеть своего внука взрослым, Первоход. Хочу защитить его от опасностей, которые подстерегают мальчонку.

Глеб нахмурил лоб.

– Значит, тебе нужен лиловый гриб, – раздумчиво констатировал он. – Но с чего ты решил, что я его найду?

– Ты самый везучий

из всех ходоков, Глеб. Если кому-то и суждено найти «гриб бессмертия», то только тебе. – Кузнец вздохнул и взглянул на меч, который Глеб держал в руках. – Я выковал этот меч специально для тебя, Первоход. Я работал, словно одержимый, припомнил все заговоры, каким обучил меня отец, а его – мой дед. Я выковал лучший меч в своей жизни, и другого такого выковать уже не смогу. И никто не сможет. Иногда мне даже кажется, что я совершил ошибку и оживил то, чему надлежало быть просто мертвым железом.

Глеб снова взглянул на тусклый клинок, и снова в глазах его промелькнуло недоверие.

– Как ты называешь этот меч? – спросил он.

– Рудгор, – ответил кузнец. – Я называю его Рудгор. Так звали моего сына.

Глеб взглянул на Вакара удивленно.

– У тебя был сын?

– Был, – кивнул Вакар. – Моя жена умерла, рожая его. Но Рудгор родился хилым и умер на третий день после рождения.

– Прости. Я этого не знал.

Глеб помолчал, обдумывая все, что услышал. Потом сказал:

– Вакар, я буду с тобой так же честен, как ты со мной. Я не верю, что «гриб бессмертия» существует. Если бы он был, я бы давно нашел его. Кроме того, сила любой чудн'oй вещи становится тем слабее, чем дальше ее уносят от Гиблого места. Тебе придется всю жизнь прожить неподалеку от чащобы. В Хлынь– граде, в Топлеве, в Отнеевке или где-нибудь поблизости.

– А я никуда не собираюсь уезжать отсюда, – заверил Вакар. Он помолчал немного, теребя рыжеватую бороду и будто бы на что-то решаясь, потом сказал: – Когда я ковал этот меч, я всё время думал про этот проклятый гриб. Рудгор выкован не только из хуралуга и белого железа, но и из моих надежд, Глеб.

– Что ж, раз ты так сильно в это веришь… Да будет так.

Глеб вынул из ножен свой меч и положил его на верстак. А взамен сунул в ножны новый всеруб. Поднявшись с лавки, Глеб глянул на Вакара и осторожно спросил:

– Твой внук ведет себя, как человек?

– Он и есть человек, – спокойно ответил кузнец.

– Только наполовину.

– Он человек, – упрямо проговорил кузнец. – Родился человеком и умрет человеком.

Несколько мгновений мужчины смотрели друг другу в глаза. Затем Глеб кивнул.

– Хорошо. Но приглядывай за ним получше, Вакар. Рано или поздно он чем-нибудь себя выдаст. И тогда его убьют.

– Я позабочусь о своем внуке, Первоход. Уж будь уверен. У мальчика доброе сердце. Гораздо добрее, чем у большинства людей. Он рожден от настоящей женщины, и человеческого в нем больше, чем звериного.

– Главное, чтобы он сам об этом не забывал.

– Он не забудет. Клянусь Перуном.

– Что ж, пусть боги помогут ему. Пора вернуться к Хлопуше.

– Да, пора. – Вакар улыбнулся. – Должно быть, твой приятель слопал все мои съестные запасы. Нужно будет дать вам на дорогу побольше сухарей и вяленого мяса. Иначе этот великан проглотит тебя, да так, что и сам не заметит.