Властелин видений

Грановский Антон

– Это было давно. С тех пор я сильно изменился.

– Никто из нас не меняется, Первоход. Однажды испуганный мальчик, который прячется в твоей душе, подведет тебя. И тогда ты умрешь.

– Я пришел сюда за помощью, а не за отповедью, – резко напомнил Глеб. – Разложи свои карты и окропи их колдовским зельем.

Он достал из кармана золотой солид и положил его на стол. Голица глянула на монету, едва заметно усмехнулась и сказала:

– Что ж… Если ты так хочешь.

В руках у нее появилась колода персидских карт.

Белые пухлые пальцы заработали ловко и четко, расшвыривая карты по столу ровными рядками. Затем Голица обмакнула пальцы в чашу с каким-то зеленоватым варевом, что стояла справа от нее, слегка окропила карты, вновь собрала их и вновь разбросала по столу.

После этого вещунья склонилась над картами и принялась разглядывать их, хмуря брови и что-то тихонько нашептывая себе под нос.

– Ну? – нетерпеливо спросил Глеб.

Голица откинулась на спинку расписной скамьи и сказала:

– Я вижу его. Посреди мертвого города стоит полуразрушенный храм с башней. Пастырь – в этой башне. На дубовых дверях висят пудовые замки, а башню окружают страшные твари.

Глеб сжал кулаки и мрачно изрек:

– Я выкурю его оттуда.

– Один ты не справишься, – возразила Голица. – Тебе нужны помощники.

– Помощники? – Глеб задумался. – Возможно, ты права. Но сильные и умные ратники нынче на вес золота. Никто из них не согласится идти в Гиблое место.

– Я говорю не о ратниках, ходок. Я говорю о друзьях.

– О друзьях? – Глеб прищурился. – Где же я их возьму?

– Один у тебя уже есть. Огромный, как медведь, но с душой ребенка. Других тебе пошлет судьба.

– Что ж, тогда мне придется…

– Я не договорила, Первоход. – Вещунья сдвинула брови. – Они могут погибнуть в Гиблом месте. И это будет платой.

– Платой? – Глеб прищурился. – За что?

– Ты думаешь, твои шрамы исчезают просто так? За каждый исчезнувший шрам ты платишь чужой кровью. Неужели ты до сих пор этого не понял?

Лицо Глеба потемнело.

– Хочешь сказать, что я скармливаю Гиблому месту всех, кого беру с собой?

– Боги коварны, Первоход. Но выбор всегда за тобой. Если хочешь победить белого чародея, тебе придется чем-то пожертвовать.

Голица сняла со стены небольшой мешочек из тонкой козловой кожи с пришитой льняной веревочкой и протянула его Глебу.

– Возьми это. В мешочке сушеная пробуди-трава. Она поможет тебе и твоим друзьям. Чародей умеет насылать видения. Он делает так, что люди спят на ходу, но пробуди-трава поможет вам проснуться.

Глеб принял дар Голицы, поблагодарил ее, надел льняную веревочку на шею, а кожаный мешочек спрятал под куртку и рубаху.

Вещунья вновь окинула взглядом разложенные по столу карты и сказала:

– Боги говорят мне и еще кое-что. Но тебе это не понравится.

– Что именно они тебе говорят?

Голица взглянула на Глеба прямым, спокойным взглядом.

– С тобой должна пойти женщина.

– Что? –

Глеб усмехнулся. – Ты только что говорила, что я угроблю всех, кого возьму с собой. И ты хочешь, чтобы я взял женщину?

– Я говорю лишь то, что мне открыли боги.

– Что бы там они тебе ни открыли, но я не потащу в Гиблое место бабу.

– Но ты делал это прежде. Диона, Евдокия…

– Замолчи!

Несколько секунд оба молчали, затем Голица снова разомкнула губы и тихо сказала:

– Если ты хочешь убить чародея, тебе придется сделать это. Только женская рука может погубить Пастыря. Это написано у него на роду.

– Вот как? – усмехнулся Глеб. – Написано на роду? Ну, тогда мне придется кое-что переписать.

Голица покачала головой.

– Гиблое место возьмет свою жертву, ходок. А на меня тебе не стоит сердиться. Я всего лишь слушаю голоса богов и предвижу будущее.

– Мне не нравится будущее, которое ты предвидишь, вещунья. И я попытаюсь его изменить.

Глеб поднялся с лавки, поправил на поясе ножны с мечом и шагнул к выходу.

– Будущее не изменишь, Первоход, – проронила ему вслед Голица. – Как бы сильно ты этого ни хотел.

– Я все же попытаюсь, – отчеканил Глеб и распахнул дверь.

На улице было темно и свежо. Зайдя под деревья, Глеб достал из кармана куртки берестяную коробку с самокрутками. Выбил одну на ладонь и вставил в губы. Затем щелкнул бензиновой зажигалкой.

Несколько минут он стоял под деревьями, пуская в прохладный черный воздух облака белого дыма, затем швырнул окурок в лужу, повернулся и зашагал к торговому двору Падуна Лохматого, возле которого обычно промышлял одноглазый барышник по кличке Бельмец.

9

Как и ожидал Глеб, Бельмец крутился рядом с торговым двором. Сам двор был закрыт по причине позднего времени, но в темное время суток поблизости открывалось другое торговое место – нелегальное – и торговля здесь не затихала ни на минуту.

Среди полудюжины бродяг, кучкующихся в тени деревьев, Глеб быстро заприметил Бельмеца, но сразу подходить не стал. После одного неприятного инцидента барышник избегал Первохода, считая, что при встрече тот обязательно воспользуется возможностью намять ему бока. И, в принципе, был прав.

Ждать Глебу пришлось недолго. Бельмец тоже заприметил охотника, прячущего свое лицо под наголовником. Осторожно приблизившись, Бельмец оглядел сутуловатую фигуру (Глеб предусмотрительно сгорбился), после чего негромко произнес:

– Здравствуй, охотник!

– Я тебя не знаю, – сухо откликнулся Глеб, подбавив в голос хрипотцы. – Проходи себе мимо.

– Что это ты на меня гавкаешь, лесной человек? – обиделся Бельмец. – Я тебе не бродяга. И если ты…

Глеб молча и спокойно положил пальцы на рукоять меча. Бельмец тут же сменил тон.