Властелин видений
Шрифт:
Глеб приставил к тощей голове ведьмы дуло ольстры.
– Я убью тебя, тварь, – процедил он.
Ведьма усмехнулась, ощерив гнилые, сочащиеся кровью зубы.
– Лучше помоги мне найти эдельфийский цветок! – прошипела она с усмешкой. – Я ищу его уже две ночи. Принеси мне этот цветок – и я помогу тебе найти Пастыря!
– Я приношу цветы только на могилы, – прорычал Глеб и нажал на спусковой крючок.
Громыхнул выстрел, и голова ведьмы разлетелась на куски. Глеб стряхнул с сапога сгусток ведьминской крови
За спиной у него послышался шорох. Глеб оглянулся и увидел своих спутников. Они стояли под кустом бузины и с изумлением смотрели на мертвую ведьму.
– Кто она? – тихо спросил Бровик.
– Ведьма Мамелфа, – ответил Глеб, обтирая носок сапога об траву. – Собирательница сердец. Не думал, что наткнусь на нее здесь.
– А что она здесь делала?
– Искала цветок для своего ведовского варева.
– Ты жестоко расправился с ней, – сказал Рамон.
– Верно, – кивнул Глеб. – Но не стоит жалеть эту тварь. Если бы ты знал, сколько людей она…
И вдруг ведьма зашевелилась на земле и стала медленно подниматься, шаря в пустоте морщинистыми руками.
– Первоход! – испуганно вскрикнул Хлопуша.
Глеб обернулся. На окровавленной шее ведьмы вздулся пузырь крови и стал стремительно разрастаться, и вот уже не пузырь, а новая морщинистая голова крепко села на старческих сутулых плечах и моргала на Глеба злобными глазками.
Глеб отступил на шаг и процедил сквозь зубы:
– Что, тварь? Никак не угомонишься?
Он выхватил из кобуры ольстру, нацелился ведьме в лицо и нажал на спуск. Когда дым от пороховых газов рассеялся, ведьма выплюнула сплющенную пулю на траву и захихикала.
Глеб снова вскинул ольстру. Загрохотали выстрелы. Ведьма подскочила на месте, развернулась и с омерзительным хихиканьем бросилась наутек, лавируя и петляя по траве, как заяц. Добежав до зарослей орешника, она нырнула между ветвями и скрылась из глаз.
Разрядив весь магазин и так и не добившись успеха, Глеб опустил ольстру.
Спутники Глеба стояли там же, где и прежде. Все трое были белы, как полотно.
– У ней выросла новая голова… – с ужасом пробормотал Хлопуша. – Ты видел?
– Видел, – хмуро отозвался Глеб. – С ведьмами такое случается. Нужно убираться отсюда поскорее, пока они…
Внезапно он осекся.
– Постойте… – Глеб посмотрел на ольстру и почувствовал, как волосы на его голове шевельнулись от ужаса. – Откуда у меня ольстра? Я ведь оставил ее у кузнеца Вакара.
Он поднял голову и взглянул на то место, где только что стояли его друзья. Теперь на этом месте торчали из земли три сухие коряги.
– Боже… – тихо прошептал Глеб. – Это все не по-настоящему. Я сплю, и мне снится кошмарный сон. Рамон, если ты слышишь меня – помоги мне проснуться!
– Сударь! – услышал Глеб и вздрогнул.
Прямо перед собой он увидел Рамона.
– Что… – Глеб
– Они здесь, но я не смог их разбудить.
Глеб взглянул на полянку. Хлопуша и Бровик лежали на траве с закрытыми глазами.
– Боже… – прошептал Глеб. – Такое ощущение, будто я обдолбался наркотой. Где ведьма?
На лице Рамона промелькнуло удивление.
– Ведьма?
– Да, ведьма. Она только что была здесь.
– Здесь никого не было, сударь. Мы услышали детский плач и пришли сюда. Потом вы вдруг остановились. Хлопуша и Бровик упали на землю, а вы, сударь мой, остались на ногах, но будто окоченели.
Глеб сглотнул слюну.
– И сколько времени я так стоял?
– Недолго. Меньше минуты.
Глеб провел ладонью по лицу, будто смахивал с него невидимую паутину.
– Надо разбудить Хлопушу и Бровика.
– Я уже пытался, но ничего не вышло.
Глеб подошел к лежащим на траве друзьям и присел рядом с ними. Затем достал из-под рубахи кожаный мешочек, развязал тесьму, вынул щепотку сухой травы и осторожно протолкнул ее между приоткрытыми губами Бровика. Потом проделал ту же операцию с Хлопушей.
Прошло несколько секунд, и лица их начали меняться. Смертельная бледность сошла с них. Еще секунда – и вот уже оба открыли глаза.
Усевшись на траве, Хлопуша и Бровик принялись тереть кулаками глаза. Глеб подождал, пока они придут в себя, и спросил:
– Что вы видели?
Хлопуша уставился на него красными, воспаленными глазами и с трудом ответил:
– Я видел жареного поросенка на серебряном блюде. Я пытался его ухватить, но он все время ускользал от меня. А потом… Потом он набросился на меня и стал рвать мне зубами в кровь руки.
– А ты? – обратился Глеб к Бровику.
– Я?.. Я видел своих братьев. Они были в крови. И они звали меня к себе… Что все это значит, Первоход?
– Пастырь играет с нами, – сухо пояснил Глеб. Затем скрипнул зубами и добавил: – Клянусь Сварогом, эти развлечения дорого ему обойдутся.
– Когда мы отыщем чародея, я всажу ему в сердце меч! – яростно воскликнул Бровик.
– А я размозжу этому негодяю череп! – пробасил Хлопуша, скрипнув зубами.
Рамон убрал кинжалы за пояс, нахмурился и устало проговорил:
– Будем надеяться, что мы доберемся до него раньше, чем он до нас.
9
Были уже сумерки, когда путники подошли к Моревским рудникам.
– Еще никогда я не шел по Гиблой чащобе так быстро, – сказал Глеб, мягко шагая по валежнику. – Такое ощущение, будто кто-то нарочно расчищает нам путь и делает его легче.
– Но мы сражались с оборотнями и упырями, – возразил Рамон.
Глеб усмехнулся:
– Всего пару раз. Это не в счет.