Властитель Дерини
Шрифт:
Кардиель долго смотрел на них, потом отвернулся, опершись одной рукой на высокий подоконник. Обдумывая свои слова, он несколько секунд смотрел в окно, потом повернулся к Моргану и Дункану. Его поседевшая голова выделялась светлым пятном на фоне темного неба. Из-под загнувшегося рукава сутаны был виден белоснежный стихарь, и Морган вдруг понял, что епископ прервал церемонию облачения, спеша посетить их. Что же он намерен сказать?
— Знаете, вы произвели хорошее впечатление во время процессии, — с улыбкой произнес Кардиель. — Народ любит публичное покаяние
— Тем не менее… — Морган не договорил.
Кардиель опустил глаза.
— Да, всегда есть «тем не менее», не так ли? — Он посмотрел прямо в глаза Моргану. — Аларик, поверьте, я доверяю вам, вам обоим, — он перевел взгляд на Дункана, — но… Есть люди, которые и сейчас относятся к вам с предубеждением. Только чудо убедит их в том, что вы не замышляете ничего худого.
— Не просите же вы нас совершить чудо? — прошептал Морган, удивленно глядя на Кардиеля.
— Боже мой, нет! Вот уж чего я нисколько не хочу, — Кардиель покачал головой. — Однако вот что я должен вам сказать. — Он сжал пальцы и посмотрел на свое епископское кольцо. — Аларик, я уже четыре года епископ Дхассы. И за эти четыре года, и во времена пяти моих предшественников в Дхасской епархии ни разу не было никаких скандалов…
— Вы должны были думать об этом тогда, когда пошли наперекор Курии, милорд.
— Я сделал то, что должен был сделать.
— Так говорит ваш рассудок, — сказал Дункан, — но ваше сердце боится: вдруг эти двое Дерини что-нибудь натворят.
Кардиель посмотрел на них и прочистил горло.
— Ну, может быть, — он снова кашлянул, — может быть и так. Дункан, — помолчав, сказал он. — Я прошу вас дать мне слово, что вы не будете использовать там свое могущество — вы оба. Что бы ни случилось, я должен быть уверен, что вы не совершите ничего необычного, что будете вести себя как все кающиеся, что приходят в мой собор, дабы примириться с церковью. Уверен, что вы понимаете важность моей просьбы.
Морган опустил глаза и задумчиво сжал губы.
— Я полагаю, Арилан знает, с чем вы отправились к нам?
— Да.
— И что он думает об этом?
— Он согласен. Не должно быть никакой магии.
— Что ж, если мы должны дать вам слово, я со своей стороны даю.
— Я тоже, — сказал Морган после недолгой паузы.
Кардиель облегченно вздохнул.
— Благодарю вас. Я сейчас ненадолго оставлю вас вдвоем. Полагаю, что вы хотите подготовиться к церемонии. Мы с Ариланом вскоре зайдем за вами.
Когда дверь за Кардиелем закрылась, Дункан посмотрел на своего кузена. Морган повернулся, провожая епископа взглядом, и теперь свеча, стоявшая на краю скамейки, бросала глубокую тень на его задумчивое и сосредоточенное лицо. Тревожные мысли зашевелились в голове Дункана, он встал с места и подошел к своему родичу.
— Аларик, — тихо сказал он. — Что…
Морган посмотрел на дверь и, перекрестив
— Я боюсь, что пренебрегал молитвой последние недели, Дункан, — прошептал он, приглашая Дункана присоединиться к нему и вновь бросая взгляд на дверь. — Ты помолишься со мной?
Дункан безмолвно опустился на колени и перекрестился, но в глазах его по-прежнему таился вопрос. Он хотел что-то сказать, искоса взглянув на дверь, но увидел, как губы Моргана шепнули краткое: «Нет», и покорно склонил голову.
Придвинувшись к кузену поближе, он зашептал так тихо, как только мог.
— Скажи мне, в чем дело. Я знаю, ты боишься, что за нами следят, но в чем же дело? Ты помедлил, прежде чем дать слово Кардиелю, — почему?
— Потому что я не был уверен, что сдержу его, — прошептал Морган.
— Не сдержишь? — ответил Дункан, подняв от неожиданности голову. — Но почему? Что случилось?
Морган покосился на дверь и снова опустился на колени.
— Дерри. Он должен был вступить с нами в контакт вчера… Или сегодня. Условленное время как раз приходится на середину церемонии.
— Боже мой! — У Дункана перехватило дыхание, но тут он вспомнил, что «молится», и снова склонил голову. — Аларик, мы не должны связываться с Дерри прямо в Соборе, раз уж дали слово Кардиелю. Если нас поймают…
Морган слабо кивнул.
— Знаю. Но выбора нет. Я боюсь, что с Дерри что-то случилось. Нужно найти возможность связаться с ним и при этом не попасться.
Дункан закрыл лицо руками и вздохнул.
— Я чувствовал, что ты все время о чем-то думаешь. У тебя есть план?
Морган снова наклонил голову и посмотрел на Дункана.
— Да. В литургии есть несколько мест — и во время самой церемонии и во время последующей мессы, — когда к нам не будут обращаться. В эти минуты я попытаюсь поговорить с Дерри, а ты последишь, не наблюдают ли за нами. Если увидишь что-то неладное, я прервусь. Ты можешь…
Он замолчал и склонил голову в глубоком поклоне: дверь открылась. Оба перекрестились, увидев, как в комнату входит Кардиель, сопровождаемый Ариланом. Оба были в лиловых облачениях, украшенных жемчугом митрах и с распятиями в руках. За ними следовали монахи в черных плащах с капюшонами, каждый с зажженной свечой.
— Мы можем начинать — если вы готовы… — сказал Арилан. Лиловая сутана необыкновенно сочеталась с его фиалковыми глазами; при свете свечей таинственно мерцал аметист в его перстне.
Морган и Дункан, поклонившись, последовали за процессией. На город опускалась ночь.
В Рильском ущелье было уже темно, когда Дерри и его конвоиры наконец достигли Кардосы. Дерри привязали к седлу — как багажный тюк, и он был уверен, что это сделали, чтобы еще сильнее унизить его. Полпути, пока ехали в гору, его голова свешивалась со спины лошади, ему было холодно, он весь промок. Всякий раз, когда переходили вброд реку, его голова оказывалась под водой. Руки, связанные поводьями, затекли и опухли, ноги превратились в ледышки.