Властитель Дерини
Шрифт:
Когда Аларик сел, прикрыв лицо пажа руками, шепот затих, и в комнате воцарилось молчание. Большинство присутствующих впервые видели, как Дерини использует свои силы.
Морган поднял глаза и увидел испуганные, а то и охваченные ужасом лица. Никогда он не был так уязвим, как сейчас, с ребенком на руках, никогда не глядел так мягко на тех, среди кого могли быть и его враги.
Но сейчас не время для недоверия. Сейчас всем нужно забыть старую вражду, свои страхи. Чтобы там ни было, необходимо узнать правду. И пусть, наконец, все эти люди увидят, что страшные силы Дерини могут использоваться
Морган сдержанно улыбнулся, обдумывая свои слова.
— Я понимаю ваше удивление и ваш страх, милорды, — тихо начал он. — Все вы наслышаны о моих силах и силах моего народа, и так естественно, что вы боитесь того, что не в силах понять…
Он помолчал и продолжил:
— То, что вы увидите и услышите, покажется вам весьма странным. Но непонятное всегда кажется странным, пока не разберешься, что к чему. — Он сделал паузу. — Даже я не могу точно сказать, что произойдет в следующие несколько минут, потому что не имею никакого представления об этом мальчике. Я только прошу вас не вмешиваться, что бы ни случилось, и не шуметь. Для меня происходящее небезопасно.
Он еще раз посмотрел на мальчика и глубоко вздохнул. Наступила полная тишина. Морган откинул рыжие волосы мальчика, потом положил левую руку так, чтобы грифон коснулся мочки его уха. Последний раз взглянув на коленопреклоненных рядом с ним Дункана и Келсона, он сосредоточился на грифоне и, глубоко дыша, начал погружаться в Тиринский транс. Его голова склонилась, глаза закрылись, дыхание стало легким и глубоким. Мальчик однажды дернулся под его рукой — и застыл вновь.
— Кровь, — прошептал вдруг Морган, и в полной тишине это слово прозвучало так, что многие невольно содрогнулись.
— Сколько крови! — шептал Морган все громче. — Везде кровь. — Его голова приподнялась, хотя глаза по-прежнему были закрыты.
Дункан тревожно посмотрел на Келсона и склонился к своему родичу, настороженно рассматривая знакомое лицо, сейчас казавшееся таким странным. Он понял, как Аларик решил выяснить, что же произошло в действительности, и мог представить, какая картина предстала его взору. Дункан нервно облизал губы и, не сводя глаз со странного лица Моргана, тихо спросил:
— Кто ты?
— О Боже мой, кто там? — прозвучал голос Моргана, но в нем отчетливо слышались теперь детские интонации.
— Ах, это только милорд Яред со своими добрыми друзьями, графом Марлийским и его людьми… «Мальчик, принеси вина для графа Марлийского. Брэн Корис пришел к нам на помощь. Принеси вина, парень. Покажи, что ты уважаешь графа Марлийского!»
Морган замолчал. Когда он опять начал говорить, голос его звучал значительно глуше, и слушателям пришлось подойти ближе, чтобы расслышать его слова.
— Войска Брэна Кориса соединились с нашими. Королевские голубые знамена Марли смешались с кассанскими спящими львами. Все хорошо. Но что это? Солдаты Брэна Кориса обнажили мечи!
Глаза Моргана открылись, в них стоял ужас; голос поднялся чуть не до визга:
— Не может быть! Это же предательство! Люди Брэна Кориса с фурстанским оленем на щитах! Они убивают наших людей! Они несут смерть в кассанские ряды! Милорд! Милорд Мак-Лайн! Спасайтесь! Марлийцы напали на нас!
Вскрикнув, Морган уронил голову на грудь и затрясся в горьких рыданиях. Келсон хотел коснуться его плеча, но Дункан остановил короля, покачав головой.
Наконец Морган затих и вновь поднял голову; в его серых глазах была пустота, мучительная безысходность, щеки ввалились. Сейчас он был похож на человека, заглянувшего в ад. Глядя невидящими глазами куда-то вдаль, он снова зашептал:
— Я вижу, милорд герцог повержен ударом меча…
Дункан чуть не вскрикнул.
— Я не знаю, убит ли он. Меня сбили с коня и почти раздавили, но я увернулся… Я притворяюсь мертвым.
Морган вздрогнул и продолжал, подавив новый приступ рыданий:
— Я лежал рядом с мертвым рыцарем и весь измазался в его крови, и не шевелился. Скоро бой кончился, и настала ночь, но все равно было опасно. Марлийцы увели пленных, а тяжело раненных добивали торентские гвардейцы. Кого убили, кого заковали в цепи — никто не уцелел. Как все затихло, я выполз из-за моего мертвеца. Я помолился за его душу — он ведь спас меня от смерти. — Лицо Моргана исказилось; он поднял с груди мальчика шелковый обрывок знамени. — А потом я увидел у него в руках это… И взял, в доказательство того, что видел, и побрел в ночь. Две, нет, три лошади околели подо мной, пока я добрался до ворот Дхассы.
Глаза Аларика оживились, и Дункан подумал, что он выходит из транса, но странный голос зазвучал вновь, а на губах Моргана появилась напряженная улыбка:
— Я выполнил свой долг. Король знает о предательстве Брэна Кориса. Если милорд Яред мертв, его величество отомстит за него. Боже… храни… короля.
При этих словах голова Моргана упала на грудь, и теперь Дункан не остановил Келсона, когда тот дрожащей рукой дотронулся до плеча Аларика. Через несколько мгновений тело Моргана, казавшееся окаменевшим, обмякло, и он глубоко вздохнул; из его руки выпал кусок шелка, который он сжимал. Открыв глаза, он посмотрел на неподвижно лежащего мальчика, вспомнил весь пережитый им ужас и провел ладонью по его лбу. Не убирая руки, Морган снова на мгновение прикрыл глаза, а открыв их, встретился взглядом с Келсоном. На его щеках еще не высохли слезы, но он не отирал их.
— Тяжкую весть принес он вам, мой принц, — сказал Морган. — Да и нам всем тоже.
— Уж конечно, известие об измене никого не может обрадовать, — прошептал Келсон, пряча глаза. — Вы-то в порядке?
— Только немного устал, государь. Дункан, сожалею о твоем отце. Я надеялся, что мальчик знает больше о его судьбе.
— Я его единственный оставшийся сын, — грустно прошептал Дункан. — Мне следовало быть рядом с ним. Он был слишком стар, чтобы самому возглавлять войска.
Морган кивнул, понимая, какие муки испытывает его кузен, потом осмотрел столпившихся вокруг лордов и епископов. Два кавалера подошли, чтобы унести пажа, но они боялись встретиться взглядами с Морганом, беря мальчика у него из рук. Встав с колен, Аларик подошел к Келсону и обвел зал, освещенный факелами, своим холодным взглядом. Сейчас глаза его казались темными, почти черными, в них сверкала таинственная сила, хотя тело было изнурено.