Властители магии
Шрифт:
Офигевшая от услышанного, я ошарашено хлопала глазами, пытаясь переварить информацию. Ой-ой, похоже тут всё намного сложнее, чем я думала.
— Значит, мы предназначены для него?
Хандиб-бей улыбнулся ещё шире:
— Конечно, о, изумруд моего сердца! Я ценю и уважаю султана Селима, но не хотел бы, чтобы вы после его смерти (да продлит Аллах его годы!) отправились в гарем для престарелых женщин или перешли к одному из его других сыновей. Я хочу, чтобы вы втроём помогали Кариму и был уверен, что вы обе понравитесь ему. А ты, моя красавица, поразила его в самое сердце…
— Я?.. — я вспомнила, как он
— Он приехал сюда через несколько дней после нас.
— А… — в памяти всплыли его слова и я удивленно вымолвила: — Почему втроём?
— У него во дворце уже есть первая и пока единственная жена — столь же мудрая и красивая как вы. Думаю, вы подружитесь…
М-да, может, удастся как-нибудь использовать эту жену для нашего побега?.. В конце концов, она не просто одна из жён принца Карима, а женщина. А какая женщина захочет делить мужа с другими? Может, наше отправление к нему в гарем только поможет нам слинять. Но вот если Хандиб-бей уже политически-обработал ее… боюсь, что мы останемся здесь навсегда…
Два месяца промчались словно миг. Полностью загруженные учёбой дни пронеслись совсем не заметно и теперь, то есть сегодня, нас должны были торжественно передать в наложницы принца Карима. По обычаю, в день, когда старшему из его сыновей исполнится двадцать один год, главный евнух отберёт в гареме султана около тридцати невинных юных девушек, каждая из которых будет представлена принцу. Но лишь шесть из них отправятся в его гарем. Скрывая нас от султана Селима, Хандиб-бей ни чем не рисковал. Султан знал далеко ни всех, кто находился в его гареме и, само собой, мы могли просто ускользнуть от его взгляда. Впрочем, я даже рада, что принц Карим, по настоянию Хандиб-бея, выберет меня и Сандру в свою "шестёрку". Не очень-то меня привлекала перспектива оказаться в числе женщин султана, да и сбежать отсюда куда сложнее. Меня в принципе не привлекает перспектива ложиться в постель ни к султану, ни к принцу, но если уж так распорядилась судьба… Хорошо, что это будет принц. Если дело дойдет до постели с любым из них — отказ может грозить не только плетью, но и казнью… а умирать я точно не планирую.
Нас нарядили в просторные полупрозрачные шаровары с плотным шёлковым поясом, усыпанным сверкающими драгоценными камнями и расшитым золотыми и серебряными нитками. Полупрозрачная короткая блуза с шёлковыми рукавами, поверх которой был надет лиф, расшитый точно так же, как и пояс — удачно покивали грудь и оголяли живот. В распущенные и тщательно расчёсанные волосы служанки вплели живые цветы и заколки с жемчужинами. Лицо спрятали двойной полупрозрачной паранджой, оставив на виду лишь глаза.
Из отобранных Хандиб-беем тридцати девушек, я и Сандра практически ничем не отличались в одежде и причёсках. На этом настоял главный евнух: чтобы не было лишних подозрений и вопросов. Султан, конечно, не имеет права опротестовать выбор сына, что может вызвать недовольство народа и злые языки могут помешать принцу Кариму стать султаном после смерти отца, но… мало ли что ему в голову взбрёдёт?
Чтобы не давать повода для подозрений, я и Сандра шли в конце и середине, а не в начале. Я шла двадцать шестой по счёту, а моя сестрица четырнадцатой. Каждой девушке, которую отбирал для себя принц, он сам вручал шёлковый
Каждая девушка, приближаясь к месту, где сидели султан Селим со своим наследником, кланялась и открывала своё лицо. Спокойствие покинуло меня. По позвоночнику бежали мурашки. Я волновалась словно перед ответственным заданием. Я боялась, что что-нибудь пойдет не так. А вдруг султан оставит меня или Сандру себе? Что тогда? Хандиб-бей уже ничего не сможет сделать. Нас разлучат и шансов попасть домой не будет.
Сандру выбрал принц, хотя султан на миг бросил взгляд на главного евнуха, как бы спрашивая «почему раньше не видел девушку?». Конечно, такие зеленые глаза одни на миллион. В нашей семье зеленоглазых красавиц двое.
Наконец, настал мой черёд. Я поклонилась и замерла в лёгкой нерешительности, напрочь забыв что должна открыть лицо. Я чувствовала прожигающий взгляд султана на себе. Голос принца обласкал нежностью:
— Неужели я внушаю тебе такой страх, что ты боишься открыть мне своё лицо?
Вопреки наставлениям главного евнуха, я подняла лицо и встретилась глазами с мужчиной. Улыбка застыла на его губах, глаза внимательно изучали меня. А он красив! Черные как смоль волосы, красивые карие глаза в обрамлении пышных ресниц, тонкий аристократический нос и волевой подбородок.
Не дождавшись от меня действия, принц сам протянул руку и открепил край паранджи, открыв моё лицо. Словно под гипнозом протянул мне последний шёлковый платок и несколько мгновений не выпускал мою руку из своей. В зале воцарилась гробовая тишина. Я не знала куда деваться и прошептала одними губами, надеясь, что он отпустит меня и всё не выглядит подстроенным:
— Принц Карим…
Эту заминку прервал сам султан. Поднявшись со своего места, воскликнул:
— Да здравствует будущий султан Карим! Да ниспошлёт ему и его чудесным жёнам Аллах множество детей!..
Зал разразился поддерживающими возгласами радости. Принц выпустил мою руку из своей, и растерянно улыбнулся, разрывая наш зрительный контакт.
Нам дали время отдохнуть перед отъездом, пока служанки и слуги проворно собирали вещи. Я только диву давалась, глядя как в сундуки укладываются наряды и туфельки. А я и не знала, что нам пошито столько одежды.
Мои размышления прервал вошедший в покои главный евнух. Кивком головы он сказал всем слугам оставить нас. Мы с Сандрой поднялись ему на встречу. Он одобрительно кивнул, глядя на сундуки и улыбнулся.
— Сайра, Фируози! Мои драгоценные! Я искренне за вас рад. Вам выпала большая честь — стать женщинами принца Османской империи! — глядя на мои удивлённые глаза, он приложил палец к своим губам, указывая на дверь. Ага. Уши! Понятно, играем на публику.
— Спасибо, что ты не оставил нас умирать в пустыне. Ты подарил нам возможность прожить достойную жизнь.
— Сайра, мое сердце греют твои слова…
Дверь в наши покои приоткрылась. Заглянула Бесма и, кивнув, снова исчезла.
— Хорошо. А теперь поговорим на чистоту. Вы ведь хотите бежать?