Властное желание
Шрифт:
— Это верно. Я пригласил тебя, а не эту… эту…
— Куртизанку?
— Вот именно.
— Вы заплатили за куртизанку и получаете то, за что платили.
— В таком случае, возможно, я заплатил слишком много.
Минна ужасно разозлилась, но не подала виду. Она должна опять довести его до «момента уступки». Минна прижалась губами к его губам, медленно двигая головой из стороны в сторону, как это делали Лолли и остальные девушки. Это вызывало приятные ощущения, и она обнаружила, что ей нравится запах его
Он положил руки ей на плечи и отодвинул ее. Затем покачал головой и улыбнулся:
— Я так и думал. Ты выглядишь как куртизанка, а целуешься как маленькая девочка.
Ну, это уж слишком. Минна не смогла больше сдержать гнев и с силой ударила его по лицу.
Его глаза, которые минуту назад смотрели на нее с веселым удивлением, теперь сузились, и в их глубине промелькнул затаенный гнев.
— Кажется, мы дошли до конца твоей истории. Теперь начнем с первой главы моей книги.
Он схватил Минну за предплечье и потянул в направлении двери.
— Куда вы меня тащите? — крикнула она.
— Куда надо.
— Прошу прощения.
— Пока рано просить прощения, но скоро придется.
Он открыл дверь и потащил Минну за собой по коридору мимо лестницы, в другую комнату. Затем резко распахнул дверь кабинета и толкнул ее вперед.
Минна вскрикнула, едва не налетев на массивный письменный стол, и повернулась лицом к Прескотту.
— А теперь, — сказал он, снимая сюртук, — я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь на них. Честные ответы позволят сократить боль.
— Боль? — с ужасом переспросила она. — Какую боль?
— Я буду задавать вопросы, — глухо повторил он. — Сейчас я пойду в гостиную за плетью, а когда вернусь, надеюсь застать тебя склоненной над столом, с юбками, поднятыми до талии, и с искренним извинением на губах. Понятно?
Сердце Минны так гулко колотилось, что она едва слышала Прескотта. Она посмотрела в его суровое лицо.
— Я сказал: «Тебе понятно?»
Она инстинктивно хотела отрицательно покачать головой, протестуя против унижения быть битой плетью. Однако страх заставил ее сказать то, что он хотел услышать.
— Д…да.
Он поджал губы.
— То есть «да, сэр»!
Ее горло сжалось от негодования.
— Я ни одного мужчину не называю «сэром».
На лице Прескотта появилась удовлетворенная улыбка.
— В таком случае это будет твой первый урок.
Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
«О нет!» Минна почувствовала себя так, словно ее должны сейчас казнить. Что теперь делать? Она бросилась к двери и ухватилась за ручку. Однако неожиданное озарение заставило ее остановиться. Этот человек знал, что случилось с ее отцом. Ясно, что именно он способствовал его аресту. Если она сбежит сейчас, то никогда не узнает, как отомстить. Она должна во что бы то ни стало остаться.
Мысль
А может быть, если она будет послушной и понятливой и будет делать все, что он скажет, ей удастся избежать побоев. Минна оглядела комнату. Повсюду были разбросаны бумаги и книги, сброшенные с полок. Ковер был усеян корреспонденцией. Казалось, кто-то перевернул всю комнату в поисках чего-то. Свечи на столе уже почти догорели, но Минна смогла разглядеть валявшиеся на нем газеты.
Она с беспокойством посмотрела на стол, где предстояла порка, и тяжело вздохнула. Затем положила локти на стол, испытывая невероятное унижение, и склонилась над сегодняшней газетой «Тайме».
Перед ее глазами оказалось объявление:
«Похороны лорда Прескотта состоятся завтра.
Помощнику мэра будут оказаны необходимые почести.
Лорд Родерик Прескотт будет предан земле завтра в три часа дня после соответствующей церемонии, на которой должны присутствовать многие члены парламента, включая лорд-мэра Александра Бенсонхерста».
Над этим объявлением был помещен портрет мужчины лет пятидесяти, с большими усами и лысой головой. Этот человек вовсе не был похож на мужчину, которого она пыталась соблазнить несколько минут назад.
В голове ее возник вихрь вопросов, вызванных этим объявлением в газете. Но одно она знала определенно: мужчина, чьи приближающиеся шаги были слышны за дверью, должен был кое-что объяснить.
Она стояла возле стола, скрестив перед собой руки и держа в одной из них сложенную газету.
Он стремительно вошел в кабинет и был ошеломлен ее вызывающим видом. Она получила большое удовольствие, прочитав такую реакцию в его взгляде.
Без куртки он казался еще более грозным. Облегающий жилет подчеркивал выступающие мускулы его торса, а рукава сорочки делали его руки еще крупнее. Кожаная плеть в его руке должна была заставить слабую женщину просить пощады. Но она была теперь вооружена знанием.
— Прежде чем начнете меня наказывать, разрешите мне высказать свои сожаления.
— Ты поплатишься за свое ужасное непослушание. Не думай разжалобить меня теперь своими извинениями.
— Возможно. Простите, что нарушила ваши инструкции. Я знаю, что мне не позволено задавать вопросы, однако есть одна вещь, которую я должна узнать перед тем, как подвергнусь наказанию.
Он сложил руки на груди, выпрямившись во весь рост:
— Ну?
Она бросилась на него, лупя его газетой:
— Кто вы, черт возьми, такой?!
Пораженный ее нападением, он поднял руки, защищаясь от ее ударов. Она закричала на него, подтверждая каждое слово шлепком газеты: