Властное желание
Шрифт:
Он должен их найти.
* * *
Лолли протянула Минне чашку чаю.
— Я очень рада видеть тебя, — сказана она в третий раз.
На Лолли было светло-голубое муслиновое платье. Со светлыми волосами, уложенными в красивую прическу, она выглядела как пятнадцатилетняя девочка, и только пышная грудь свидетельствовала о том, что она уже зрелая двадцатичетырехлетняя женщина.
Минна взяла чашку и огляделась. Это была непритязательная, но чистая квартира, в которой Минна заметила привнесенные Лолли украшения. Вокруг подушки на диване была повязана ее любимая розовая,
— А где твой полицейский? — спросила Серафина у Лолли.
— Он на работе.
— На работе? — удивилась Минна. — Мне кажется, он должен оставаться дома с такой красивой, безумно влюбленной в него куртизанкой.
— Он хороший любовник? — поинтересовалась Серафина.
Лолли слегка пожала плечами:
— Не знаю. Мы еще не занимались любовью. Он очень хорошо со мной обращается, и мы прекрасно проводим время вместе. Смешно, конечно, но я полагаю, что не заслуживаю, чтобы он обращался со мной как с настоящей леди.
Минна улыбнулась:
— Ты была права, Лолли. Он действительно сказочный принц.
Они беседовали, пока чай не остыл в чайнике. В конце концов Минна взглянула на часы:
— Уже пора, Серафина. Помоги мне одеться.
— Ты все еще намерена это сделать?
— Что сделать? — спросила Лолли.
Минна заколебалась, понимая опасность того, что она задумала.
— Скажи же ей, — поддержала ее Серафина.
Минна подняла голову:
— Я намерена вернуть моего отца, одолев человека, который посадил его в тюрьму.
— Ты знаешь, кто он? — спросила Лолли.
Минна кивнула:
— Это Александр Бенсонхерст. Лорд-мэр Лондона.
— Ты шутишь. Ты собираешься выступить против одного из самых влиятельных людей Англии? Что ты можешь сделать с таким человеком, как Бенсонхерст?
— Я могу нанести ему удар в самое чувствительное место.
— По яйцам?
Минна скривила губы.
— По его репутации. Если он не освободит моего отца, я унижу его так, что он никогда больше не оправится.
Минна пояснила свой план, который должен привести к краху Бенсонхерста.
Лолли весело засмеялась:
— Удар в пах был бы эффективнее. Минна, неужели ты серьезно думаешь, что он испугается такой женщины, как ты? Бенсонхерст никогда бы не добился высокого положения в жизни, если бы не знал, как поступать со своими противниками.
— Как, например, с моим отцом?
— Да. Это говорит о том, на что он способен. И если ты не будешь осторожной, он расправится и с тобой.
— Я все равно отомщу ему за то, что он сделал с моим отцом.
Лолли вздохнула:
— А что говорит Солтер по этому поводу?
Минна отвернулась.
— Он не знает о моем намерении, иначе попытался бы меня остановить.
— И был бы совершенно прав! Это глупая идея.
— Я должна это сделать. Солтер едва ли сможет добиться чего-нибудь законным образом. А я так или иначе восстановлю справедливость.
— Разве Солтер не обещал тебе, что займется этим делом? Почему ты не доверяешь человеку, которого любишь?
— Потому что он не любит меня. И никогда не любил. А я всего лишь внушила себе, что влюблена в него, и тешила себя несбыточными мечтами.
— Минна, это нехорошо звучит. Если ты действительно любишь его…
— Хватит, — прервала подругу Минна. — Я не хочу больше слушать твои высказывания. И не хочу говорить о Солтере. Лучше приведите меня в надлежащий вид, как обещали. О Солтере поговорим как-нибудь в другой раз.
В этот вечер все мысли
Спустя час Минна была готова для пасхального банкета у лорд-мэра.
Серафина собрала прямые волосы Минны в пучок на затылке, как это делают испанки. Затем вставила красные перья, создав таким образом весьма вызывающую прическу. При этом часть волос спереди спускалась на глаза Минны, придавая ее лицу экзотический вид. Вслед за этим Серафина взяла мавританскую тушь и подвела края век. В результате темные глаза Минны приобрели весьма соблазнительное томное выражение. А пудра, которой Серафина воспользовалась на этот раз, была совсем не похожа на ту гипсовую маску, которую Лолли, Шарлотта и Эви когда-то наложили на лицо Минны; эта выгодно подчеркивала естественный цвет ее кожи. Губная помада была не такой яркой, как в том случае, когда девушки готовили ее к первому свиданию с Солтером. В общем, дамские ухищрения придали Минне вид умудренной опытом женщины, обладающей хорошим вкусом.
Взглянув на себя в зеркало, Вильгельмина Холлидей была поражена своей внешностью. Сейчас она нисколько не была похожа на уличную проститутку, как в тот раз. Теперь она выглядела настоящей леди. У нее был экзотический, соблазнительный и опасный вид — такой, о каком она мечтала всю свою жизнь. И особенно в этот вечер, когда предстояла встреча с лордом Бенсонхерстом. Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, уже не была Минной. Теперь она стала Уиллой.
Внезапно она вспомнила, как распорядитель в клубе «Уайте» смотрел на нее, когда она вторглась в мир аристократов, нарушив порядок вещей. Что ж, придется еще раз нарушить этот порядок.
Уилла определенно должна быть замечена в этот вечер.
Глава 17
Солтер сунул правую ногу в блестящий высокий сапог и поморщился, когда жесткая кожа немилосердно сдавила подъем.
Впрочем, казалось, он испытывал давление со всех сторон. Так почему его обувь должна быть исключением?
Дело в том, что Солтер пребывал в постоянном напряжении. Каждый раз, когда он думал о лорде Бенсонхерсте, его челюсти непроизвольно сжимались. После тринадцати лет в полиции он мог сравнивать различных преступников, и лорд Бенсонхерст был худшим среди них, так как обладал умом и властью. Он был известным игроком на международной политической арене; человеком, обедавшим с королями и властителями мира. Он имел большой авторитет и властвовал над многими людьми. Высокое положение Бенсонхерста защищало его от расследования и задержания, однако Солтер подозревал, что это обстоятельство может явиться ахиллесовой пятой лорд-мэра.
Он выпрямился перед зеркалом, треснувшим после нападения бандитов, и оценивающе посмотрел на себя. Хотя фрак был немного узковат в плечах, тем не менее он хорошо на нем сидел. Вместе с тем этот фрак вызвал тяжелые воспоминания. Последний раз Солтер надевал его в церковь, на венчание с Вероникой.
Он постарался отбросить эти воспоминания. Не стоило задерживаться на прошлом, хотя будущее тоже представлялось ему довольно безрадостным. Когда он думал о Селесте, у него возникало болезненное чувство от сознания, какое унылое будущее ожидает его с ней. Подобное чувство возникало у него, когда мальчиком он приходил домой и, ощутив противный запах жареной печенки, понимал, что вечер будет испорчен, так как мать не выпустит его из-за стола, пока он не съест приготовленное блюдо.