Властный зов страсти

Маккарти Моника

– Мы никогда не были близки: брат на двадцать лет старше меня. К тому же мать не любила о нем говорить: думаю, она винила его в чем-то, хотя в конце концов они примирились. – Заметив, что горец пристально смотрит на нее, Флора опустила глаза. – Когда наши пути пересекались, Гектор был добр ко мне…

Казалось, Лахлан хотел что-то сказать, но в итоге ограничился коротким вопросом:

– Что ты хочешь знать?

– Почему Гектор отобрал ваш замок? Почему вы так ненавидите друг друга?

– Вражда длится между нашими кланами с сотворения

мира. Мне не было и десяти, когда умер мой отец, и Гектор использовал его смерть, чтобы попытаться отобрать земли, на которые зарился давным-давно. Для нападения он выбрал день погребения отца, но не рассчитал силы, и мой дядя наголову разбил его, а потом люди сочли поражение твоего брата результатом действия старинного проклятия.

– Но в этом нет никакого смысла: горцы сражались и на той, и на другой стороне. Как они смогли объяснить то, что победу одержал Маклейн?

Лахлан покачал головой:

– Смысл проклятия не вполне ясен, поэтому в любом случае на него удобно ссылаться. Так было и в те несчастные годы, когда Колл постигало наводнение.

Флора пристально посмотрела на предводителя Маклейнов.

– У вас были нелегкие времена. Наверняка после того, как Гектор потерпел поражение от рук вашего дяди, он жаждал мести.

Лахлан кивнул:

– Дядю убили семью годами позже.

– Вы и в этом вините Гектора?

– Виню, хотя не могу это доказать. Однако люди, ответственные за его смерть, наказаны.

Флоре не надо было спрашивать, какая участь постигла этих несчастных: они были убиты.

Казалось, Лахлан ждал от нее слов осуждения, но Флора молчала. Справедливость есть справедливость, а суд в горах вершится быстро и без раздумий.

– И потом Гектор забрал у вас замок? Но не значит ли это, что он косвенно признал свою причастность к гибели вашего дяди?

– Гектору не требуется обоснования для предательства, но возмездие за смерть дяди свершилось много лет назад. И сейчас Гектор не сможет принудить меня к повиновению.

Флора почувствовала, что сомнения скоро окончательно растерзают ее. Она обязана быть верной брату, но не может не считаться с тем, что узнала о Лахлане Маклейне.

– Что это значит? – спросила она.

– Я не присоединился к его борьбе против Макдоналдов. Он ждал, что я это сделаю, но получил отказ.

– Дуарты – основная ветвь клана Джиллиан, и ваш долг покориться ему. Таков закон горцев.

Лахлан замер, на этот раз даже железное самооблада-пие не помогло ему скрыть ярость.

– Много ли ты знаешь о законах горцев – девушка, избегающая родичей и дома? Я лэрд Колла, свободный барон, вождь по праву, и не обязан служить Гектору. Я ничем ему не обязан.

– Значит, вы предпочитаете феодальное право Бретонским законам? Необычная позиция для горца.

– Феодализм был частью закона для кланов в течение многих веков, но Маклейны из Колла не считают себя частью клана Джиллиан уже долгое время. У нас собственный клан: таков взгляд моего отца и мой.

Гордость. Неужели в этом

все дело? Флора невольно вспомнила предостережение матери: «Никогда не доверяй горцам – это жестокие люди с непомерной гордостью, решающие все вопросы с помощью мечей». Неужели мать права? Неужели все эти годы распрей и убийств были порождением гордости?

– Вражда между вами и Гектором могла бы закончиться миром, если бы вы признали его вождем.

– Неужели? – Лахлан язвительно усмехнулся. – Боюсь, на самом деле все гораздо сложнее.

– Гектор – один из самых могущественных вождей среди горцев: у него не менее пятисот воинов, а у вас едва ли наберется треть от этого. Глупо воевать с ним. И как вы рассчитываете одолеть его?

Мускул на щеке Лахлана задергался, и это был знак того, что она ступила на опасную тропу.

– Подумай, кого ты называешь глупцом, девчонка. Ты просто не знаешь, о чем говоришь.

Флора нахмурилась.

– Возможно, не знаю, зато вижу, во что вашему клану обходится эта вражда. – Она, прищурившись, оглядела разогретых элем веселящихся людей, затем взгляд ее задержался на убогом убранстве зала. – Посмотрите вокруг: ваш клан терпит нужду и невзгоды. Если бы вы не враждовали с Гектором, возможно, ваши сестры были бы допущены ко двору.

Судя по выражению лица Маклейна, слова Флоры глубоко ранили его. Она слишком поздно это поняла.

Гордый Маклеин был вынужден с юности сражаться ради выживания, а она думала только о его сестрах и о бедности клана.

Флора положила руку на его рукав и почувствовала твердые мускулы.

– Прошу прощения, мне не следовало этого говорить.

Синие глаза горца сузились.

– Я только хотела помочь.

– Понимаю. И ты поможешь.

Его холодность уязвила ее.

– Помогу получить обратно ваш замок? – спросила Флора с горечью.

– Да.

– Но почему я? Почему вы не обратились за помощью к королю?

– Я обращался. Через его тайного советника. У меня давно выправлена грамота на владение моими угодьями, и символически я всем этим владею.

– Значит, король принял какие-то меры?

Глаза горца гневно сверкнули.

– Принял.

Флора испытала облегчение. Хвала Господу, король Яков восстановил справедливость.

– Тогда, возможно, я вам больше не нужна?

– А вот это пока большой вопрос.

Глава 6

Утром следующего дня Маклейн шел через двор замка к небольшому саду на южной стороне. В соленом морском воздухе таилось обещание скорой весны, но он почти не замечал яркого солнца и безоблачного неба, и даже обещание необычно теплого дня не могло погасить огонь его недовольства. До начала тренировок ему предстояло найти Шинейд: то, что он собирался сделать, не терпело промедления.

Лахлан провел беспокойную ночь, и не только по причине, которую предвидел. Как ни глупо это было, его тело томилось и болело, и виной всему стала строптивая пленница.