Влечение
Шрифт:
Дамон вернулся. Кажется он никуда и не исчезал. Он следил за мной, искушал меня, контролировал меня. Он — кукловод, а я злополучная марионетка, вынужденная подчиняться.
Пока я не увидел Дамона, я не понимал, насколько мне понравились Сазерленды, — я больше не был одинок, у меня появилась надежда на нормальную жизнь. Я знал, что должен буду с ними расстаться, но я посмел надеяться, что мое путешествие по этому миру будет не таким одиноким, если я докажу себе, что могу держать себя в руках, но Дамон слишком хорошо меня
План Дамона страшил меня — хотя бы потому, что его не понимал. Почему Нью-Йорк? Почему Сазерленды? Почему я? Если Дамон мог срежисировать все, втереться в доверие к Сазерлендам, обеспечить мое присутствие, тогда зачем весь этот спектакль? Зачем утруждать себя женитьбой? Почему бы просто не привести Уинфилда в банк и не снять со счетов все деньги? Он собирается жить как человек? Ему нужен брак, чтобы занять место в обществе? Он просто хочет помучить меня?
Или что-то другое? Секретная цель, которую я не могу даже вообразить?..
У меня были только вопросы. И я боялся, что ответы даст первое же мертвое тело.
Чуть позже я стоял на плоской крыше одного из самых впечатляющих зданий в федеральном стиле, которое я когда-либо видел. Стройные ко лонны поддерживали легкий портик над парадным входом, к которому вела огромная витая лестница, покрытая красным ковром. Каждая деталь, от оконных переплетов до карнизов, была тщательно продумана, и ничего лишнего здесь не было. Огромная овальная столовая в точности (насколько я мог об этом судить) повторяла столовую Белого дома. Того самого Белого дома. В нашей новой столице. Примерно так же выглядел дом коменданта, достаточно роскошный для человека, командующего Бруклинской верфью.
Если ему недоставало размера и модных деталей (как, например, в резиденции Сазерлендов), это компенсировали идеальные лужайки, прекрасный сад и великолепный вид на Манхэттен. Поместье стояло на утесе над Ист-ривер и городом, находившимся под защитой флота. Раньше здесь проживал коммодор Мэттью Перри собственной персоной. Я затаил дыхание от этого великолепия.
— Нет. — Бриджит решительно замотала головой и с непреклонным видом отступила, подбирая юбки.
Ее маленькая свита добродушно засмеялась.
— Слишком белый, — решил Брэм.
— Слишком маленький, — добавила Хильда.
— Но он невероятен! — воскликнул я. — Какой вид! Какой он огромный! Какой… что с ним не так?
— Место. Это Бруклин. — Бриджит не смотрела на своего жениха. — Никто не женится в Бруклине.
Уинфилд взглянул на свою жену с любовью, явно вспоминая собственную свадьбу. Наверное, она была весьма скромной — тогда он еще не был богат. Вряд ли это их волновало тогда, но сейчас они хотели обеспечить самые дорогие капризы младшей дочери.
Лидия улыбнулась и что-то прошептала Дамону, который не обращал на нее внимания. Ей было все равно, где выходить замуж. Поскольку нам предстояла сомнительная церемония соединения двух «счастливых»
— Зачем тогда мы рассматриваем особняки с видом на Проспект-парк, — поинтересовалась Маргарет, — если Бруклин нас не интересует?
— Мне понравился тот, с романскими арками, — вмешался я, надеясь избавиться хоть от этой части хлопот.
— Боюсь, что нет, братишка. — Дамон взял меня за плечо. — Осталось всего четыре. Возвращаемся на Манхэттен.
Мы спустились по крутой деревянной старомодной лестнице на первый этаж, поблагодарили дворецкого и отправились к пристани фултонского парома, который должен был перевезти нас к каравану карет, предназначенных для долгого путешествия по городу.
— Отличное место, чтобы поставить кафе с мороженым, — задумчиво изрекла Лидия.
— Ты хочешь мороженого? — спросил Дамон, как будто у четырехлетней.
Хотя находиться рядом с Бриджит было мучительно, так меня раздражало все, что она говорила, постоянно ждать, что Дамон выкинет что-нибудь ужасное, было еще хуже. Потому что Дамон обязательно сделает что-нибудь ужасное, как только ему надоест играть во внимательного жениха. А его терпения хватит ненадолго — он любит только те игры, где можно делать ставки.
— Да, — сказала Лидия. — Но здесь нет мороженого. А должно быть.
— Не беспокойся, — влезла Бриджит, стремясь вставить в беседу что-нибудь умное, — скоро здесь будет огромный мост, везде будет тень, а места хватит только на грузовые повозки и вонючих лошадей.
Брэм — источник этой информации — покачал головой:
— Нет, Бриджи, здесь будет прекрасное освещение. Посмотри, где сейчас солнце…
Я оперся о поручень, изучая нашу маленькую экспедицию. Девушки напоминали картинку — четыре красавицы, раскрасневшиеся от солнца и прогулки, ленты на шляпках развеваются, юбки обвиваются вокруг бедер под легким ветром с моря. Они были хороши — на мгновение я даже забыл, в какой ситуации оказался. Маргарет купила у мальчишки газету, чтобы почитать в дороге. Для лодочной прогулки день был отличный, и, против ожидания, Ист-ривер не порождала во мне отвращения, которое до сих пор вызывала бегущая вода. Бриджит спустилась вниз, не желая сидеть на солнце, — учитывая мое положение, это было как минимум смешно. Я расслабился впервые за день, подставив лицо солнцу, — благодаря средиземноморским корням моя кожа легко покрывалась здоровым бронзовым загаром.
А потом рядом плюхнулась Маргарет.
— Вы кажетесь разумнее второго жениха, — резко сказала она, — чего вы хотите от нашей семьи? Денег? Доли в бизнесе? Чего?
Я внутренне застонал.
— Вам придется мне поверить. — Я поймал взгляд ее голубых глаз. Не применяя Силу, я заставил свой голос звучать как можно искреннее. Взял ее руки в свои — поступок дерзкий, но мне было необходимо, чтобы она меня поняла. — Меня не волнует богатство Бриджит. Мне важны безопасность и процветание вашей семьи. Я клянусь вам чем угодно.